Андрей Сергеевич Терехов - Прощай, детка, прощай

Андрей Терехов Прощай, детка, прощай

Давайте жить так, чтобы даже гробовщик оплакивал нашу кончину.

М. Твен

Последуем за желтым «Бьюиком» Гвендолин по утренним улицам Мак‑Сентона 1977 года. Слышите, как ровно, утробно рычит мотор? О, что за звуки! Сядьте на пассажирское сиденье, в теплый апрельский свет, который делает Гвендолин особенно хорошенькой. Золотые блики от волн оросительного канала играют на ее щеке, ветер ерошит длинные волосы. Как видите, она не любит причесываться, но обожает быструю езду.

Вот и сейчас: девушка лихо, юзом, сворачивает на аллею из пальм, которая ведет в «Магазин письменных принадлежностей доктора Уолсуорта». Там Гвендолин купит двадцать одну тетрадку в пятимиллиметровую клетку и двадцать одну шариковую ручку марки «BIC». Затем попрает красный свет и все мыслимые правила движения — поспешит в школу, где к радости горожан Мак‑Сентона учит второй год малышей. Желтый порыкивающий «Бьюик» пронесется мимо мясной лавки троюродного дяди Гвендодин, мимо квартала бедных, где раньше жила ее семья; мимо церкви Святого сердца, куда девушка ходит (пардоньте, «гоняет») не менее трех раз в неделю. Богу Гвендолин обязана чистой душой, а Бог — Гвендолин — необычайному притоку прихожан‑мужчин в возрасте от 18 до 56 лет с 1975 года, когда она вернулась из университета.

Порог школы Гвендолин пересекает в 7:36. В 7:41 она раскладывает тетрадки и ручки в тихом уютном классе, залитом тенями пальм Муниципального парка Мак‑Сентона. Приятная прохлада, не правда ли? Вы присядьте на стул у открытого окна и отдохните, пока Гвендолин готовится к уроку и разговаривает с Тодом Бельмором. Как вам этот солидный мужчина в черной рубашке, очках‑бабочках и бежевых брюках? Директор детской школы Мак‑Сентона и декан факультета Свободных Искусств в Южно‑Техасском университете. Водит терракотовый «Понтиак», так‑то.

— Прекрасное дитя, мы сегодня идем смотреть кино? — с иронией спрашивает мистер Бельмор.

— Всенепременно, мой фюрер.

Эти двое — первые люди из Мак‑Сентона, которые учились в Лиге плюща, и сей достопочтенный факт связывает парочку невидимой нитью. Единственной нитью — ибо Гендолин тайком любит Тода, а он — кино, и еще кое‑что, и этим чувствам не сойтись, не сравниться. Когда Тод уходит, Гвендолин достает из сумочки желтое, в черную точку яблоко и кладет перед собой. Нет, плод познания она так и не укусит, потому что отдаст Дейзи Бакач, мать которой в тюрьме, а отец — под могильной плитой. Да‑да, той Дейзи, что щербатая и с веснушками.

Как вы заметили, Гвендолин любит детей. Выигрыш с конкурса красоты южного Техаса она вложила в строительство детской больницы, и вы скажете, мол, это чересчур, мол, что‑то тут нет так. Ваша правда. Впрочем, мы раскроем тайну столь ласкового отношения Гвендолин к малышам (рано или поздно).

* * *

Давайте отправимся в дом ее родителей и подождем в сумраке гостиной: под тихий «щелк» ходиков, напротив стены с охотничьим ружьем. Сядьте на диван и подремите. Женщина, что бродит перед нами с пылесосом в одной руке и чадящей сигаретой в другой — это Мерфи, мать Гвендолин. Мерфи — ирландка, что родилась в Индии, со всеми вытекающими. Более храброй и своенравной женщины вы не найдете, а, если спросите, как ее занесло в Техас, то узрите лукавейшую, довольную улыбку. Не тратьте время, лучше попробуйте холодный чай Мерфи — клянусь, он божественен.

Отца Гвендолин мы пока не встретим, поэтому отзнакомлю вас заочно. Брюнет, 54 года, участник двух войн. Любитель охоты на койота, лейтенант полиции Мак‑Сентона. У него шикарные трапецевидные усы, легкая улыбка и зеленые глаза, которые туманятся, когда Шакелфорд остается один и будто прислушивается сквозь время и пространство к далекому‑далекому рокоту орудийной стрельбы. В отличие от дочери лейтенант не любит священников, «воскресные курятники» в церкви и разговоры о религии. Он вообще мало что и мало кого любит, но вы об этом не узнаете. Вам Портер Скотт Шакелфорд несомненно улыбнется, что бы ни творилось в его измученной душе, — не судите строго, такая уж у Портера привычка.

Сколько там натикало? Ого, 16:12. Сейчас на подъездной дорожке Шакелфордов взвизгнут тормоза, а пару минут спустя из солнечной дымки за порогом появится Гвендолин. Поднимется наверх, в пастельно‑зеленую комнату и вернется через минут сорок: умытая, непричесанная, с --">