Калеб Карр - Итальянский секретарь

– Вот именно! – Я опять услышал в голосе Холмса те же уклончивые нотки, что звучали всякий раз, когда мы начинали обсуждать незаурядную личность его брата Майкрофта, высокопоставленного, однако анонимного чиновника британского правительства, человека, которому были известны глубочайшие государственные тайны. Холмс признавал превосходство брата как по возрасту (Майкрофт был семью годами старше), так и по силе ума, но Майкрофт был эксцентричен по натуре, и в своих передвижениях, как я уже упомянул, редко выходил за пределы маленького уголка Лондона, проводя в клубе не меньше времени, чем на службе. Клуб «Диоген» как нельзя лучше подходил для встреч подобных людей – точнее сказать, для времяпрепровождения, ибо члены клуба ходили туда не затем, чтобы встречаться друг с другом, но затем, чтобы не быть замеченными. Это было подлинное убежище для лондонских мизантропов, укрытие от насильственной фамильярности лондонской толкотни, и человека могли исключить из клуба всего лишь за троекратное нарушение главного правила – безмолвия.

Холмс уже давно рассказал мне, что у него есть брат, но правду о занятиях и связях брата открыл мне лишь много лет спустя, и то постепенно. И вот, сентябрьским вечером Холмс протягивал мне чашку мутного чаю, улыбаясь любезно и в то же время не без гордости, и я понял, что меня ждет очередной сюрприз.

– Вы помните, Ватсон, последний раз, когда Майкрофт попросил у нас помощи – в истории с чертежами субмарины Брюса-Партингтона? После завершения дела я в один прекрасный день съездил в Виндзор, а по возвращении на Бейкер-стрит довольно нескромно щеголял новой булавкой для галстука, с изумрудом. Вы спросили, откуда у меня эта вещь, а я что-то сказал насчет любезной дамы, которой оказал небольшую услугу.

– Да, и мне достаточно легко было угадать истину, – отозвался я и нахмурился, глядя в свою чашку. – Боже правый, Холмс, этот чай поистине ужасен, а принимая во внимание способ его приготовления – вполне возможно, что и ядовит…

– Не отвлекайтесь, Ватсон, – ответил Холмс. – Может, этот чай и резковат на вкус, но вам он будет полезен. Вернемся к делу: вы совершенно правильно решили, что булавку я получил от самой высокопоставленной обитательницы Виндзора, и притом в стенах самой древней резиденции этого города, – верно?

– Верно.

– Но вы не могли знать, что, явившись в замок, я обнаружил там Майкрофта, который беседовал с вышеупомянутой дамой… без церемоний.

Я резко поднял голову:

– Боже милостивый. Неужели вы хотите сказать, что…

– Да, Ватсон. Он сидел в августейшем присутствии. Более того, он сказал мне, что этой привилегией пользуется уже несколько лет.

Я не мог сразу осознать эту невероятную новость. Наша королева на всем протяжении своего царствования требовала, чтобы все слуги народа, вплоть до премьер-министров, – и особенно премьер-министры, коих за годы ее правления сменилось немало, – скрупулезно соблюдали все правила церемониальных протоколов. Главное правило вменяло в обязанность стоять в присутствии королевы всем, независимо от возраста, подагры или иных хворей. Лишь в последнее время, на склоне лет, королева стала сочувствовать чужим болям в ногах до такой степени, что могла предложить главе правительства сесть; да и то лишь когда без этого совсем нельзя было обойтись; а Холмс только что поведал мне, что его брату Майкрофту, отнюдь не министру, человеку, исполняющему обязанности смертной, хоть и безошибочно работающей мыслящей машины для любых надобностей правительства, не имеющему титула и получающему жалкие четыреста пятьдесят фунтов в год, – этому человеку разрешено было нарушать незыблемое правило королевской аудиенции и, более того, разрешено, по всей видимости, уже много лет.

– Это совершенно немыслимо! – воскликнул я, на мгновение забыв даже про горько-едкий вкус Холмсова чая. – И вы ему верите?

Холмс, похоже, воспринял мой вопрос как оскорбление:

– Вы хотите сказать, что вы ему не верите?

Я быстро замотал головой:

– Нет, конечно же, верю. Просто сама крайность такого…

Туча, набежавшая на чело Холмса, рассеялась, и он сказал:

– Вне всяких сомнений, и я бы почувствовал то же самое, Ватсон, – но не забывайте, я своими глазами видел эту сцену: мой брат сидит и болтает с королевой, словно оба они – члены какого-нибудь карточного клуба!

Я быстро глянул на телеграмму еще раз:

– Значит… значит, он в Шотландии, --">