Эндрю Уилсон - Оттенки зла. Расследует миссис Кристи

шла по палубе, держась за леер и вглядываясь в даль. Где-то там был мой пункт назначения: Тенерифе, один из Канарских островов. Джон Дэвисон, с которым я познакомилась в конце прошлого года, уговорил меня помочь ему в расследовании убийства молодого агента, Дугласа Грина. Сначала я восприняла предложение сотрудничать с Секретной разведывательной службой как нелепую шутку и долго отказывалась, но после смерти Флоры Кёрс и подруги Дэвисона Уны Кроу я почувствовала, что обязана это сделать. Обе женщины погибли из-за меня. Я не имела права устраняться.

Убийство Дугласа Грина произошло при очень странных обстоятельствах: тело нашли в пещере на острове в частично мумифицированном виде; его покрывал слой блестящего вещества, похожего на кровь, но оказалось, что это сок произрастающего на острове драконова дерева. Его собственную кровь полностью выкачали из тела, но следов ее не обнаружили ни в пещере, ни вокруг нее.

Я с трудом верила ушам, когда Дэвисон рассказывал об этом, хотя и знала – может быть, лучше, чем многие, – что зло вполне реальная вещь. Меня удивляло, когда люди объясняли садистские склонности преступника или сексуальное насилие трудным детством либо неблагоприятными условиями жизни. Я была уверена: зло – врожденная черта отдельных людей, а не приобретенная. Те, кто спорил с этим, были, на мой взгляд, зашоренными идеалистами, боявшимися взглянуть на человеческую природу в неприкрашенном виде. Я столкнулась со злом в чистом виде в лице доктора Кёрса и никогда этого не забуду. Он излучал зло. Его стремление манипулировать мной и склонить к убийству вынудили меня временно исчезнуть, оставить дом и близких, довели до отчаяния и чуть ли не до сумасшествия. Боюсь, я уже не смогу стать прежней Агатой Кристи. По ночам меня преследовали кошмары, воспроизводившие события тех одиннадцати декабрьских дней. Стоило закрыть глаза, и передо мной возникали лица Уны Кроу – девушки, вознамерившейся отыскать меня, и Флоры Кёрс, жены моего мучителя, которая пожертвовала жизнью ради меня.

Небо между тем темнело. Маленькой девочкой в Девоне я любила наблюдать за тем, как движется вода в заливе Торбей, как море и небо меняют цвет и как отражаются в волнах облака. Мне рисовались в воображении далекие экзотические страны, населенные необычными людьми, и я пыталась представить себе будущее. Не помню, чтобы мне приходила в голову идея стать писателем, а уж сотрудником секретного правительственного органа и подавно. Это казалось фантастикой, а между тем стало явью.

Дэвисон говорил какую-то чушь – мол, у меня первоклассные мозги. Думаю, дело было в том, что их отдел крайне нуждался в женщинах среднего возраста, не вполне приспособленных к жизни и незаметных, чьи вопросы трудно приписать чему-либо иному, кроме любопытства. Для Дэвисона я была лишней парой глаз и ушей. Отправляя меня в путешествие, он настаивал на том, чтобы я всячески избегала опасностей. Он не мог простить себе гибель Уны Кроу и старался принять все предосторожности на этот раз, а потому решил сопровождать меня в поездке на Тенерифе. На борту «Джелрии», которая должна была доставить нас до Лас-Пальмаса, как и на самом Тенерифе, Дэвисон выступал под вымышленным именем Александра Блейка. «Будет гораздо естественнее выглядеть, – сказал он, – если мы сделаем вид, что познакомились на пароходе».

Сначала я хотела оставить Розалинду в Эбни-холле, манчестерском доме моей сестры, на ее попечение, но когда сообщила дочери о возможном отъезде, она страшно расстроилась. В свои семь с половиной лет она уже успела почувствовать несовершенство нашего мира, и ей, несомненно, сразу вспомнились прошлогодние визиты полицейских, напряженная атмосфера в доме, озабоченные лица слуг, наш страх, что она увидит газету с очередной статьей обо мне или услышит мое имя, выкрикиваемое мальчишкой-газетчиком. К тому же мне кажется, она не простила меня до конца за то, что я бросила ее почти на год, уехав в кругосветное путешествие в тысяча девятьсот двадцать втором году. Так что мне пришлось скрепя сердце взять Розалинду с собой в поездку на Канары. Было решено, что Карло присмотрит за ней, а я постараюсь оградить ее от всевозможных опасностей. Не сразу получилось развеять опасения родственников и врачей относительно трудностей морского путешествия, качества питьевой воды и непривычной пищи, но в конце концов они уверовали в то, что несколько недель, проведенных в целебном климате, --">