Грэм Макрей Барнет - Его кровавый проект

его воспоминания подтверждают и этот факт, и то, что он был удивительно одаренным учеником.

Однако то, что Родрик мог написать воспоминания, конечно, не доказывает, что он и вправду их написал. Тут мы имеем дело со свидетельством психиатра Джеймса Брюса Томсона, в чьих личных мемуарах рассказывается, что он видел этот документ в камере Родрика. Скептики могли утверждать (и утверждали), будто Томсон никогда не наблюдал, как Макрей что-то пишет, и следует признать: будь мемуары предъявлены современному суду, цепочку доказательств не удалось бы досконально проверить. Нельзя полностью отбросить теорию, согласно которой мемуары на самом деле были написаны другой рукой (главным подозреваемым является адвокат Родрика, Эндрю Синклер); но чтобы в такое поверить, требуется запутанное мышление самых эксцентричных сторонников теории заговора.

И существует ведь сам документ, в изобилии содержащий такие детали, что маловероятно, чтобы его написал не уроженец Калдуи. К тому же отчет Родрика о событиях, которые привели к убийствам, почти полностью (за незначительными исключениями) совпадает с показаниями других свидетелей на суде.

Приняв во внимание эти факты и лично изучив рукопись, я не сомневаюсь в ее подлинности.

В придачу к отчету Родрика Макрея в книгу включены также показания, которые дали полиции различные жители Калдуи, отчеты о вскрытии тел жертв и, наверное, самое увлекательное — выдержки из мемуаров Дж. Брюса Томсона «Путешествия по пограничным землям безумия»: в них мистер Томсон рассказывает, как осматривал Родрика Макрея и как посетил Калдуи вместе с Эндрю Синклером. Томсон был штатным врачом в общей тюрьме Шотландии в городе Перт, где содержались те, кто, как считалось, не могли предстать перед судом в силу своей невменяемости.

Воспользовавшись возможностями своей должности, мистер Томсон опубликовал в журнале «Психиатрия»^[9] две ставшие авторитетными статьи — «Наследственная природа преступления» и «Психология преступников». Он был очень сведущ в новой теории эволюции и только зарождавшейся тогда дисциплине криминальной антропологии, и хотя некоторые из его взглядов могут оттолкнуть современного читателя, следует принять во внимание обстановку, в которой они писались, и то, что они представляли собой искреннюю попытку продвинуться дальше теологических представлений о преступности и лучше понять, почему определенные личности доходят до совершения жестоких преступлений.

И, наконец, я включил в повествование рассказ о судебном процессе, взятый из тогдашних газет и из книги «Полный отчет о суде над Родриком Джоном Макреем», опубликованный Уильямом Кэем из Эдинбурга в октябре 1869 года.

Почти полтора столетия спустя невозможно узнать правду о рассказанных здесь событиях. В представленных в книге отчетах имеются различные противоречия, расхождения и пробелы, но, вместе взятые, они ткут ткань одного из самых захватывающих дел в юридической истории Шотландии. Само собой, я составил свое мнение об этом деле, но предоставлю читателю прийти к собственным умозаключениям.

Примечания к тексту

Насколько мне удалось выяснить, мемуары Родрика Макрея публикуются целиком впервые. Несмотря на возраст рукописи и на то, что многие годы хранилась не слишком бережно, она удивительно хорошо сохранилась. Написанная на отдельных листах бумаги, позже эта рукопись была переплетена кожаными шнурками, о чем свидетельствует то, что внутренние края страниц иногда трудно прочесть из-за переплета. Почерк замечательно четкий, и лишь изредка встречаются зачеркивания и неудачные начала.

Готовя документ к публикации, я все время стремился быть верным смыслу рукописи. Ни на одном этапе я не пытался «улучшить» текст или исправить неуклюжий оборот или синтаксис. Такие вмешательства, полагаю, лишь породили бы сомнения в подлинности этого рассказа, поэтому в книге представлен, насколько возможно, труд самого Родрика Макрея.

Стоит также обратить внимание, что в воспоминаниях в равной степени используются и настоящие имена, и прозвища: Лаклан Маккензи, например, по большей части упоминается как Лаклан Брод^[10]. Прозвища все еще общеприняты в Шотландском высокогорье (по крайней мере, среди людей старшего поколения); вероятно, это способ провести различия между разными ветвями наиболее широко распространенных фамилий. Обычно клички основаны на профессиях или на --">