Клайв Касслер , Джастин Скотт - Гонка

бамбука, скрепленную тросами и покрытую тканью. Сооружение весило меньше тысячи фунтов и было прочнее, чем казалось, но все же не могло состязаться на равных с яростными восходящими потоками, создаваемыми ущельями и хребтами. Восходящие столбы воздуха при нерасторопности летчицы перевернут ее. Дыры в небе поглотят машину.

Сзади налетел порыв ветра, и воздух перестал держать ее крылья. Самолет начал падать, как камень. Неудержимая улыбка растянула губы Джозефины от уха до уха. Она наклонила руль высоты. Машина понеслась вниз; это увеличило скорость, и Джозефина почувствовала, как воздух снова выравнивает ее.

— Умница, Элси!

Летающая машина остается наверху, потому что толкает воздух вниз. Джозефина поняла это в первый же раз, когда поднялась в небо. Воздух — сила. Скорость ее увеличивает. И чем лучше машина, тем сильнее она стремится лететь. Эта «Элси» — ее третья машина, но точно не последняя.

Люди считали ее смелой — ведь Джозефина летала, но она так о себе не думала. В воздухе она чувствовала себя дома, больше, чем на земле, где крылья не всегда действуют так, как она надеется. Здесь, наверху, она всегда знает, что делать. Более того, она знает, что произойдет, когда она это сделает.

Взгляд Джозефины устремлялся то вперед, к голубым горам на горизонте, то на барометр-анероид, который она подвесила к верхнему крылу, чтобы знать высоту, то вниз, к указателю давления масла в моторе, то к земле в поисках полян в лесу, где можно сесть, если мотор вдруг заглохнет. Она пришила к рукаву женские часы-кулон, чтобы знать, на сколько времени еще хватит бензина. Сумка с картой и компас, обычно пристегнутые к колену, сегодня остались дома. Родившаяся в горах, Джозефина ориентировалась по озерам, железнодорожным линиям и реке Северная.

Она видела впереди темное ущелье, такое глубокое и отвесное, словно разгневанный великан рассек горы топором. На дне ущелья блестела река. В разрыве между деревьями показался золотой луг — первое достаточно большое свободное пространство, которое она увидела с тех пор, как поднялась в воздух.

Впереди она заметила маленькое красное пятнышко, как мерцание красного креста. Это была охотничья шляпа Марко Селера, итальянского конструктора, который построил ее летающую машину. Марко стоял на утесе, повесив ружье за спину, и в бинокль осматривал местность в поисках медведя. А за лугом, на опушке, Джозефина увидела силуэт своего мужа.

Гарри Фрост поднял ружье и прицелился в Марко. Джозефина услышала выстрел — громче рокота мотора и звона цепного привода.

* * *

У Гарри Фроста было странное ощущение, будто он промахнулся и не попал в итальянца. Он был опытным охотником на крупную дичь. Разбогатев и уйдя в отставку, он стрелял лосей и снежных баранов в Монтане, львов в Южной Африке и слонов в Родезии и сейчас готов был поклясться, что попал. Но смуглый приятель его жены продолжал стоять на утесе, раненый, но не мертвый.

Фрост зарядил свой «Марлин-1895» новым патроном калибра .45–70 и взял итальянца на прицел. Он ненавидел Марко Селера — его маслянистые черные волосы, приклеенные бриллиантином к черепу, высокий лоб, как у опереточного Юлия Цезаря, густые брови, глубоко посаженные темные глаза, нафабренные усы, закрученные, как поросячий хвостик. С глубокой радостью он плавно нажал на курок, но неожиданно услышал необычный звук, напомнивший ему шум работающей молотилки на ферме в Метэвэнской лечебнице для душевнобольных преступников, куда недруги упрятали его, когда он застрелил в клубе округа своего шофера.

Сумасшедший дом на его памяти оказался хуже самого чудовищного сиротского приюта. Влиятельные политики и опытные адвокаты боролись за право освободить его. Он ведь убил шофера за дело: тот вздумал ухаживать за его первой женой.

Невероятно, но со второй женой все повторяется. Он читал это на их лицах, всякий раз как Джозефина уговаривала его заплатить за изобретения Марко больше. Теперь она просила выкупить у кредиторов его новейшую машину, чтобы она смогла победить в воздушной гонке Атлантический океан — Тихий океан, взять кубок Уайтвея и пятьдесят тысяч долларов призовых.

Это же замечательно! Победа в крупнейшей в мире гонке прославит его жену-летчицу и ее приятеля-изобретателя. Престон Уайтвей, сан-францисский газетный магнат, родившийся в сорочке, сделает их звездами, а заодно продаст пятьдесят миллионов экземпляров своих газет. --">