Стив Брюер - Головорез

грязного кафельного пола, зажатый между двумя закрытыми дверями, лестницей с истертыми ступеньками и стойкой за толстым стеклом, на вид пуленепробиваемым. В нем имелось отверстие в форме полумесяца — для передачи ключей и денег. Выше было вырезано круглое окошко, чтобы постояльцы могли докричаться до тощего старика за стойкой. «Что за глупость, — подумал Соломон, — проделывать в пуленепробиваемом стекле дыру, в которую спокойно проходит дуло пистолета. Да грабитель под любым углом повернет свою пушку и обстреляет всю контору!»

Судя по карточке, прикрепленной к его фиолетовой куртке, портье звался Руфусом Брокстоном. Его морщинистое лицо цвета мокрой глины было перерезано напополам сверкающей улыбкой, полной золотых коронок. Брокстон не торопясь поднялся из потертого кресла с подставкой для ног и прошаркал к окошечку:

— Чем могу?

Соломон вынул из кармана пиджака служебную фотографию Эбби Мейнс.

— Вы видели эту девушку:

Улыбка Брокстона стала напряженной:

— А кто интересуется?

— Бенджамин Франклин.

Соломон снова сунул руку в карман, извлек хрустящую стодолларовую банкноту из лежавшей там пачки и, положив ее на стойку, подвинул к старику. Портье мгновенно упрятал деньги в карман брюк.

— Наверху. Комната двести семнадцать. Они жутко шумели несколько часов назад. Даже мне здесь было слышно.

— Они?

— Эта девушка, пара отморозков и пучеглазый мексиканец. Они приходят и уходят. Я не могу со всеми с ними разбираться.

— Сколько их там сейчас?

— А сколько у вас Бенджаминов?

Соломон покачал головой:

— Я не так работаю. Когда я в первый раз запускаю руку за борт пиджака, то достаю деньги. Опа-на!

Дежурный кивнул:

— Отличный фокус…

— Когда я во второй раз запускаю руку за борт пиджака, то достаю пистолет. Беседа приобретает иное направление.

Золотая улыбка Руфуса Брокстона померкла. Он громко сглотнул.

— Думаю, они все наверху, — сказал он. — Ваша малышка, еще одна кокаиновая шлюха и трое мужчин. Я видел, как тот мексиканец поднимался наверх.

— Все пользуются лестницей? Проходят как раз мимо вашего окошечка?

— Совершенно верно.

Соломон развернулся и легко взбежал по скрипучей лестнице на второй этаж. В узком коридоре было пусто, но за закрытыми дверями дребезжала музыка и разговаривали люди.

Соломон прислушался у двери с табличкой «217». Изнутри донесся мужской голос, ему ответил женский, но тихо и неразборчиво. Соломон вытащил из кобуры пистолет и опустил руку, направив дуло в пол. Постучал.

Несколько секунд царило затишье, потом в комнате послышались шаги. Дверь распахнул коренастый меднокожий мужчина с глазами навыкате, большим ртом и тонкими усиками.

— Ты, должно быть, и есть пучеглазый мексиканец, — произнес Соломон.

— Что-что?

Мужчина сощурился, заморгал. В голове его вершили свое дело какие-то сильные наркотики. Соломону это не понравилось. Наркотики делают людей непредсказуемыми, заставляют рисковать, забыв о последствиях и осторожности.

Лучше не усложнять.

Он ткнул дулом сорокапятки в ширинку обвислых брюк мексиканца. При внезапном покушении на его драгоценность глаза мужчины выкатились еще больше.

— Ты внимательно меня слушаешь?

Мексиканец кивнул.

— Там находится женщина, Эбби Мейнс.

— Не знаю, браток. Я только…

Новый, еще более сильный тычок пистолетом заставил мужчину перекоситься от боли. На лбу у него заблестел пот.

— Я хочу, чтобы она вышла из номера. Устрой это.

— Угу

— Кто там? — долетел из недр комнаты гнусавый мужской голос.

Соломон глянул поверх головы мексиканца, но никого больше не увидел. За дверью открывался узкий коридор с входом в ванную с одной стороны и голой стеной — с другой. Остальные обитатели находились за углом, вне поля зрения.

Мексиканец оглянулся.

— Ответь, что все в порядке, — подсказал Соломон.

— Все в поря-адке! — крикнул он. — Тут один тип. Хочет поговорить с Эбби.

— Что за тип?

— Какой-то белый тип.

Пауза.

— Ты коп? — спросил голос.

— Нет, — ответил Соломон.

— Кто ты тогда?

— Я работаю на деда Эбби.

В номере что-то зашуршало. Соломон по-прежнему никого в глубине не видел.

— Чего тебе надо?

— Мне нужно поговорить с Эбби.

Еще одна пауза. Потом невнятный шепот.

— Да ладно, пусть войдет, Хорхе. — Неожиданно дружелюбный голос произнес мексиканское имя с --">