Ричард Скотт Пратер - Будет револьвер — будем путешествовать (сборник)

Ричард С. Пратер Будет револьвер — будем путешествовать

Улица грешника

«Sinner's Alley» 1953

В Лос-Анджелесе морг помещается в подвальном этаже здания суда. Было семь часов вечера, уже стемнело, когда мистер Франклин остановился у входа и сказал мне:

— Вы идите, идите.

— Разве вы со мной не пойдете?

— Нет, мистер Скотт, я больше не взгляну на нее. Не могу. Не взгляну даже, когда будем хоронить... — Внезапно он умолк, как будто ему сдавило горло или он потерял способность говорить.

Да и понятно, он ведь был ей отцом, и вчера вечером она была еще жива. Она ушла из дому, смеясь, крикнув через плечо, что к десяти будет дома. И мистер Франклин увидел ее снова лишь здесь, на свинцовом столе, в морге лос-анджелесского окружного суда.

Ей было только восемнадцать лет.

Вчера вечером где-то ее изнасиловали. И руки какого-то мужчины сдавили ее нежную шею и сжимали до тех пор, пока жизнь не покинула ее молодое тело.

— Нет, — повторил мистер Франклин, — я никогда больше ее не увижу.

Я оставил его на улице и вошел в здание. Эмиль, служащий морга, уже поджидал меня. Он молча кивнул и пошел вперед. Я последовал за ним. Он уже подготовил ее для осмотра, и я остановился у стола, на котором она лежала. Я взялся за край простыни, покрывавшей ее тело.

Я никогда не видел девочку Пэм при жизни, однако я испытывал не совсем то же, что чувствуешь, когда видишь труп незнакомого человека.

Мистер Франклин пришел днем в мою контору «Шелдон Скотт. Расследования.» и попросил меня взяться за расследование дела за пятьсот долларов. В это время я был всецело занят розысками двух алмазных ожерелий, и успешное их завершение принесло бы мне десять тысяч долларов. Я был уже близок к цели, поэтому сказал мистеру Франклину, что ничем не могу ему помочь. Но он выглядел таким убитым, что в конце концов я согласился пойти к нему домой, посмотреть на некоторые вещи, которые он мне покажет, и потом пойти с ним в морг.

Дома он повел меня в комнату Пэм, показал ее одежду и учебники, поношенные сапожки для верховой езды и альбом школьных фотографий. Потом он оставил меня наедине с большим черным альбомом. Это была фотографическая летопись жизни Пэм из года в год. Пэм, когда ей было несколько дней от роду, первые шаги; Пэм-школьница, ежегодные фото, снятые в дни рождения, любительские снимки, запечатлевшие Пэм в одиночку и с друзьями, с указанием дат и коротенькими надписями, которые она делала белыми чернилами под каждым снимком.

Я постепенно, сначала сам того не сознавая, как будто близко узнал Пэм. Я заметил, что на большинстве фотографий она улыбалась: от глупой слюнявой улыбки годовалого ребенка — до нежной и мягкой восемнадцатилетней леди. Меньше чем за час я проследил, как она росла, прошла пору неуклюжего отрочества, зрела и расцветала. Я снова посмотрел на одежду, которую она носила, на книги, которые читала, и теперь они показались мне совсем другими, чем вначале. Мистер Франклин сказал мне, что он вдовец с одним ребенком, дочерью Памелой. И теперь эти слова прозвучали в моей памяти совсем не так, как я воспринял их впервые.

Эмиль откинул простыню, покрывавшую ее тело.

Не знаю, как долго я смотрел на нее. Потом Эмиль сказал:

— Покойница очень красивая, правда?

Наконец я ответил:

— Была, Эмиль. Была очень красивая.

Но не сейчас. Смерть никогда не бывает красивой, и это не был тот спокойный сон, каким представляется смерть, когда мы о ней упоминаем. У меня в кармане был любительский снимок Пэм, но мертвая девушка совсем не походила на это фото. Губы распухли, нижняя губа была рассечена, левый глаз заплыл, а на одной из маленьких грудей виднелись глубокие бледные царапины. Уродливый синяк темнел на восковой коже ее бедра. И, конечно, лицо и шея были вздуты, покрыты ссадинами и обезображены.

— Можете накрыть ее, Эмиль.

Он накрыл простыней ее тело и лицо. Я взял у него фото, сделанное с нее в морге, и вышел. Теперь я вполне понимал, почему мистер Франклин не хочет смотреть на нее.

Когда я вновь присоединился к нему, он ничего не спросил, просто ждал, что я ему скажу.

— Я согласен, мистер Франклин, — было все, что в эту минуту я мог произнести.

Он тихо вздохнул, потом кивнул, не сказав ни слова.

— Идите домой, — сказал я ему, — а я начну действовать.

* * *

В Лос-Анджелесе отдел по расследованию убийств находится в сорок второй комнате на первом этаже здания суда, и хотя это не самое веселое место в мире, оно намного --">