Рэймонд Торнтон Чандлер - Окно в вышине

ткани, снаружи на высоких окнах были железные решетки в виде балкончиков, у стен стояли тяжелые кресла с плюшевыми сиденьями и ткаными спинками, по бокам которых висели кисти с потускневшей позолотой. Во всю ширину задней стены было окно из витражного стекла размером чуть не с теннисный корт и застекленные створчатые двери с занавесом. Старомодный, затхлый, раздражающе благопристойный зал. Какая страшная скука — сидеть в таком зале и ждать приема. Еще я заметил мраморный столик на гнутых ножках, на котором стояли позолоченные часы, какие-то статуэтки из мрамора…

Да, не хватит недели, чтобы очистить этот хлам от пыли! Куча денег, растраченная попусту. А лет тридцать назад в богатом, роток-на-замок провинциальном городишке, каким была тогда Пасадена, этот зал был, наверное, предметом зависти.

Мы прошли через зал, потом вошли в холл, и карга, открыв дверь, махнула рукой: мол, давай, проходи.

— Мистер Марло, — сказала она у меня за спиной отвратным голосом и удалилась, вероятно, скрежеща зубами.

2

В маленькой, меблированной под офис комнате, с окнами, смотревшими в сад позади дома, с жалким красно-коричневым ковром на полу было все то, что вы нашли бы в любом небольшом офисе. Худенькая хрупкая блондинка в очках с тонкой оправой сидела за письменным столом, на котором стояла пишущая машинка. Ее руки касались клавиш, но бумаги в машинке я не заметил. Мое появление в комнате вызвало на ее лице напряженное, и какое-то жалкое выражение, словно она, смущаясь, позирует перед фотоаппаратом. Нежным, чистым голосом она предложила мне сесть.

— Я — мисс Дэвис, секретарь миссис Мердок. Она просила меня узнать у вас имена тех, кто может вас рекомендовать.

— Имена?

— Совершенно верно, имена. Почему это вас удивляет?

Я положил свою шляпу на стол, а незажженную сигарету — на поля шляпы.

— Вы думаете, что, послав за мной, она ничего обо мне не разузнала?

У нее дрогнула губа и она прикусила ее. Не знаю, был ли то испуг или раздражение, а, быть может, отсутствие выдержки, но только вид у нее был далеко не счастливый.

— Ваше имя стало известно ей от управляющего отделением Калифорния-Секьюрити-банк, но лично он вас не знает, — сказала она.

— Заточите-ка карандаш, — сказал я.

Взяв карандаш, она показала мне, что он уже остро отточен, и приготовилась записывать за мной.

— Во-первых, сказал я, — один из вице-президентов того же самого банка, Джордж С. Лик. Его можно найти в главном офисе. Затем сенатор нашего штата Хастон Оглторп. Он бывает либо в Сакраменто, либо в правительственном здании в Лос-Анджелесе. Еще Сидней Дрейфус-младший из адвокатской фирмы Дрейфус, Тернер и Свейн при главном страховом управлении. Записали?

Она кивнула, продолжая быстро записывать и не отрывая взгляда от бумаги. В ее светлых волосах играло солнце.

— Еще Оливер Фрай из Фрай-Кранц-Корпорейшн, оборудование для нефтяного бурения. Фирма находится в районе Восток—9, Индустриальный округ. Наконец, если позволите, пара полицейских: Бернард Ольс из управления при федеральном прокуроре и Карл Ранделл, следователь при Центральном бюро по уголовным делам. Может быть, этого достаточно?

— Не надо усмехаться, — сказала она, — я ведь только выполняю то, что мне поручено.

— Двум последним лучше не звонить до тех пор, пока не станет известно, в чем заключается работа, — сказал я. — А смеяться над вами я и не думал. Жарковато сегодня?

— Для Пасадены не очень, — сказала она, доставая телефонную книгу и приступая к работе.

Я рассматривал ее, пока она отыскивала телефонные номера и звонила. Белокожая, как все блондинки, она выглядела вполне здоровой. У нее были жесткие волосы, сами по себе довольно красивые, но так туго обтягивающие ее узкую головку, что казались приклеенными. Тонкие брови каштанового цвета, удивительно прямые, чуть темнее волос. Бледный цвет ноздрей говорил о том, что она, возможно, страдает малокровием. Подбородок — маленький, узкий, какой-то неустойчивый. Следов косметики я не заметил, впрочем, губы были чуть-чуть подкрашены оранжево-красной губной помадой. Выражение больших, цвета кобальта глаз, казавшихся за стеклами очков еще больше, было рассеянным и неопределенным. Лицо было напряжено, уголки глаз приподняты, от этого казалось, что в ее лице было что-то восточное. Было в нем какое-то своеобразное очарование, которым обладают нервные люди. При искусной --">