Богомил Райнов - Утро — еще не день

проснуться. И сразу возникает желание превратиться в невидимку.

— Один, Уильям.

— В таком случае прошу ко мне. Я тоже один.

И чтоб я не подумал, что он набивается ко мне в компанию, Сеймур добавляет:

— Все равно не найдете свободного столика. Это последний.

Да, это Сеймур. Такой же, каким я помню его по Копенгагену, такой, каким я его вижу в своих снах. Седоватые волосы, серые холодные глаза, мужественное лицо с чуть заметным выражением уныния.

Мне не остается ничего другого, как играть в непринужденность. Неторопливо опускают на стул напротив и спрашиваю:

— Вы уже заказали?

— Нет. Ждал вас. — На его тонких губах появляется что-то похожее на улыбку. — Конечно, я вас не ждал. Но знаете, Майкл, я всегда был уверен, что мы когда-то еще увидимся.

— Вы мне льстите, Уильям. Я думал, что вы уже давно забыли обо мне.

— Для меня в самом деле было бы удобнее забыть вас. Да что поделаешь: я никогда не забываю свои поражения.

Уильям протягивает пачку «Кента» и сам по старой привычке зажимает сигарету в правом углу рта.

— Чтоб не испортить вам аппетит, хочу сразу сказать, что та история в Копенгагене для меня — дело прошлое. Нет, я ее не забыл, однако уже давно сдал в архив. Следовательно, можете спокойно есть филе с полной уверенностью, что вам ничто не угрожает.

— Другого я от вас и не ждал, Уильям.

— Конечно, когда некоторые инстанции узнают, что вы продолжаете подвизаться в этой части света, это, наверное, им не очень понравится. Но я не уполномочен заниматься вами и в данный момент нахожусь тут по чисто личному делу.

— Я также, Уильям.

— Так еще лучше. Следовательно, будем считать, что мы с вами — двое туристов, которые познакомились когда-то во время отпуска и встретились снова во время второго отпуска.

— Отпуск — чудесная вещь, — соглашаюсь я. — Хотя, между нами говоря, тот первый отпуск чуть не стоил мне жизни.

Он молча смотрит на меня, сощурив правый глаз от дыма сигареты, что торчит в углу его рта. Потом, немного поколебавшись, говорит:

— Может, мне бы и не следовало вам этого говорить, потому что вы не поверите, но фактически своей жизнью вы обязаны мне, Майкл.

— Я не сомневаюсь в этом.

— Не собираюсь переубеждать вас, но так оно и есть. Если бы я провел операцию по вашему задержанию как следует, вас непременно поймали бы. Но я провел ее кое-как. Это вас и спасло.

— В таком случае я не знаю, как понимать ваш жест.

— Все очень просто. Это негласная благодарность за ваш собственный жест в тот вечер, на квартире. У вас была возможность ликвидировать меня, но вы удовлетворились тем, что усыпили меня.

— Даже не предполагал, что заслужил благодарность с вашей стороны.

— Вы считаете моим поражением то, что вы убежали. Нет, мое поражение в том, что я не смог сделать из вас своего человека. Потом ваша судьба меня особенно не волновала. Игра закончилась. Какой же смысл бросать вас на съедение зверям! В какой гостинице вы остановились? — спрашивает Сеймур.

— Ни в какой. Я только что прибыл.

— Я бы вам посоветовал «Черного козла». Я — в нем.

— Это близко?

— В двух шагах отсюда.

Останавливаться в гостинице не предусмотрено моим предыдущим планом, однако я уже выбит из колеи плана и пребывают в ненадежной зоне импровизации.

«Черный козел» в самом деле оказался совсем рядом. Вопреки моим надеждам, администратор сообщает, что есть свободная комната.

— Ну, Майкл, я пошел, — бросает Сеймур. — Возможно, завтра утром не увидимся, поэтому — счастливого пути.

— Вам также, — отвечаю я. — Пойду подгоню автомобиль.

Я выхожу из гостиницы и медленно отправляюсь улицей, убедившись, что никто не идет за мной следом. Потом сворачиваю в первый же переулок и какое-то время наблюдаю. В самом деле — никого.

До площади, где остался мой автомобиль, не больше трехсот метров, но я петляю, втрое увеличивая это расстояние, верный правилу, что кружные пути иногда короче прямых.

Закончив все эти привычные для меня маневры, я подхожу к церкви и из темноты сквера изучаю обстановку вокруг автомобиля.

Сажусь в БМВ и выбираюсь из вереницы автомобилей, чтоб отправиться в уже знакомый мне жилой квартал. Окна того дома, который меня интересует, темны. А впрочем, не совсем темны. В крайнем справа вспыхивают мерцающие цветные отблески, свидетельствуя, что телевизор до сих пор работает.

Ставлю машину подальше от уличных фонарей, но ближе к дому, чтоб следить за входом. «Он вернется поздно ночью», — --">