Сергей Алексеевич Тельканов - Прыжок в ночь

что недалек рассвет и надо немедленно уходить отсюда. Самолет вряд ли прошел незамеченным, следы на снегу остались, может быть кто-нибудь слышал и выстрел.

Прежде всего надо спрятать парашюты. Он сунул их под корягу, темневшую невдалеке, и забросал снегом. Затем, пристроив за плечи вещевой мешок своего пленника, подошел к нему. Тот уже пришел в себя, шевелил ногами, видимо пытаясь встать. Савочкин помог ему подняться и сказал:

— Иди!

— Куда? — спросил тот.

— Туда! — Леонид махнул пистолетом в глубину леса.

— Зачем? Шлепнуть хочешь — валяй здесь. Не все ли равно...

— Не твое дело. Иди, гад!..

— А ты не лайся, лейтенант, — угрожающе проговорил человек в меховой куртке, — делай, что задумал, но не лайся. Не забывай, что я — капитан Красной Армии.

* * *

Снег в лесу был не таким глубоким, как на опушке: зима еще лишь началась и успела намести его только по границе леса и поля.

Петляя между кустами и деревьями, то натыкаясь на небольшие сугробы, то выходя на совершенно чистые места, на которых под ногами шуршала замерзшая осенняя листва, двое брели по этому лесу, тихому, сонному, казалось не таящему в себе никакой опасности. Шагая за своим пленником, Савочкин мучительно размышлял: что же все-таки делать? Вначале у него было намерение, как только они войдут в лес, сразу же потребовать у того, идущего впереди, ответа: почему он стрелял в него? Но затем это намерение оттеснилось другим: прежде всего нужно как можно дальше уйти от места, где они приземлились. А куда дальше? Через линию фронта?

Они обходят ели и сосны, толстые и тоненькие березки. Тот, впереди, шагает тяжело и неровно, как будто тащит на своих плечах непосильный груз, который вот-вот пригнет его к земле. Леониду кажется, что сам он идет значительно бодрее, но это только кажется: в движениях появилась вялость, хочется спать, левая рука болит, рукав комбинезона становится тяжелее — он набухает кровью.

Луны уже нет, и вместе с ней из леса исчез голубоватый полумрак, который позволял различать не только деревья, но и маленькие кустики, и пни, полузанесенные снегом. Полумрак сменился темнотой, за которой вот-вот должен последовать другой свет — утренний.

На небольшой поляне человек в меховой куртке вдруг привалился к стволу высокой сосны и сказал:

— Не могу. Дай передохнуть минутку...

Савочкин прислонился к соседнему дереву и в этот момент услышал воющий гул в небе. Постепенно нарастая, усиливаясь, он все приближался и наконец поплыл над его головой.

«Юнкерсы»! — определил лейтенант. — Пошли на Москву. Значит, фронт там, идем правильно. А если фрицы уже отбомбились?» Но тут ему вспомнились напутственные слова комбрига в день вылета: «Гляди, Савочкин, вот твой квадрат. Это — райцентр. Это — две дороги. Между ними — лесной массив. Выброску произведешь здесь...»

«Что ж, — подумал Леонид, — лес не бесконечен. Где-то впереди должна быть дорога, и тогда все станет ясно». Его размышления прервал хриплый голос:

— Слушай, лейтенант!

— Чего тебе?

— В левом кармане у меня папиросы. Курить хочется...

Леониду и самому хотелось курить. Сунув пистолет за пазуху, он подошел к своему пленнику, нащупал в кармане пачку папирос, и в этот момент тот сильным ударом плеча отбросил его в сторону. Савочкин с трудом удержался на ногах, но отлетел к той сосне, около которой стоял. Выхватив пистолет, он предупредил новый бросок своего противника:

— Стой! Убью, как собаку!

В ответ послышался скрип зубов. Человек в меховой куртке отступил к своему дереву. Подняв пачку, Леонид вытащил папиросу, раскурил ее и, подавая ему, сказал:

— Учти: еще один такой фокус будет для тебя последним...

Тот ничего не ответил. Покурив, они пошли дальше. Небо постепенно светлело, посветлел и лес, уже ясно выделялись на белом фоне каждое дерево, каждый пенек. Было по-прежнему тихо, но Савочкину казалось, что откуда-то справа на него наплывает неясный шум, похожий на гудение автомашин или танковых двигателей. Он пробовал замедлять шаг — и тогда ничего не слышал, начинал шагать быстрее — и шум наплывал снова. Это было похоже на галлюцинацию: кружилась голова, к горлу подступала легкая тошнота, левый рукав комбинезона, пропитанный кровью, заледенел и напоминал кусок замороженного пожарного шланга.

Его --">