Буало-Нарсежак - Та, которой не стало. Волчицы. Куклы

и неуместная мысль. Доктор Могар — его любовница! Иногда это кажется ему просто невероятным, почти чудовищным. Люсьена вылила содержимое пузырька в графин, поболтала его, чтобы все перемешалось.

— На, понюхай сам. Никакого запаха.

Равинель понюхал. Действительно никакого запаха. Тогда он спросил:

— Ты уверена, что доза не слишком велика?

Люсьена пожала плечами.

— За это я не ручаюсь, если она выпьет весь графин. Думаю, она удовлетворится одним-двумя стаканами. Я знаю, как это действует!.. Можешь мне поверить: она тут же заснет.

— А… при вскрытии не будет никаких следов?..

— Мой бедный Фернан, это ведь не яд, а простое снотворное, которое сразу же усваивается… Ну давай, садись за стол.

— А не рановато ли?

Они одновременно посмотрели на будильник. Двадцать пять минут одиннадцатого. Сейчас парижский поезд проходит сортировочную станцию Гран-Блоттеро. Через пять минут он остановится у перрона нантского вокзала. Мирей ходит быстро. Чтобы дойти сюда, ей понадобится не более двадцати минут. Или чуть меньше, если она сядет на трамвай и доедет до площади Коммерции.

Равинель сел за стол, развернул ветчину. При виде розоватого мяса он испытал приступ тошноты. Люсьена налила вина ему в стакан, огляделась и, кажется, осталась довольна.

— Ну, я пошла… Пора… Не нервничай, веди себя как обычно. Увидишь, все получится, как мы задумали.

Она положила руки на плечи Равинеля, быстро поцеловала его в лоб и уже в дверях еще раз посмотрела на него. С решительным видом Равинель отрезал кусок ветчины и принялся жевать. Он не слышал, как вышла Люсьена, но ощутил, что остался один: наступившая тишина приобрела какой-то особый оттенок. Беспокойство вновь охватило его. Он старался вести себя как обычно — крошил хлеб, отбивал марш кончиком ножа на клеенке, рассеянно просматривал счета:

Спиннинговые катушки «Люксор» (10) — 30 000 фр.

Сапоги болотные, модель «Солонь» (20 пар) — 31 500 фр.

Спиннинги двуручные «Флексор» (6) — 22 300 фр.

Кусок не лез ему в горло. Где-то вдали, вероятно возле Шантене или, может быть, возле Вандейского моста, прогудел поезд. Из-за тумана было сложно определить его местонахождение. Может, сбежать? Но ведь Люсьена явно притаилась где-нибудь на набережной. Да, слишком поздно. Теперь ничто уже не спасет Мирей. Подумать только, все это из-за каких-то двух миллионов! Все для того, чтобы удовлетворить честолюбие Люсьены, которая желает — за его, впрочем, счет — устроиться в Антибе. Все продумано досконально. У нее ум дельца, который можно сравнить с самой совершенной вычислительной машиной. Любой проект в ее голове выстраивается в стройную систему, которая никогда не дает осечки. Она прикрывает глаза и шепчет: «Подожди! Только бы ничего не перепутать!» После этого система приходит в действие, и ответ, четкий и точный, не заставляет себя ждать. Что же касается его самого, то он вечно путается в счетах, ему приходится часами перебирать бумаги, чтобы разобраться, кто заказывал патроны, а кто — японские бамбуковые удилища. Ему осточертела эта работа. Зато в Антибе…

Равинель пристально смотрел на сверкающий графин. Лежащий за графином кусочек хлеба представлялся ему губкой… Антиб! Шикарный магазин… В витрине — духовые ружья для подводной охоты, очки, маски для подводного плавания, легководолазные костюмы… Богатая клиентура… Берег моря, солнце… Все просто, легко, ни о чем не надо думать, никого не надо обманывать. И не видеть больше этих проклятых туманов Луары, Вилены… Закончится наконец эта игра в туман! Он станет другим человеком. Люсьена обещала ему это. Будущее представляется в самом радужном свете. Равинель уже видит себя в шикарных фланелевых брюках и рубашке от Лакоста. Загорелый, привлекающий к себе взгляды…

Поезд прогудел чуть ли не под самым окном. Равинель потер глаза, встал, приподнял край шторы. Вероятнее всего, это поезд Париж — Кемпер, который после пятиминутной стоянки отправился в Редон. Мирей приехала в одном из этих ярко освещенных вагонов, свет от которых бежал за уходящим поездом в виде светлых квадратов. Перед его глазами проплывали пустые купе с зеркалами и фотографиями над диванами. Вот купе, забитые моряками, которые что-то едят. Почти нереальные картины, не имеющие никакого отношения к Мирей, пробегали перед его глазами. В последнем купе спал какой-то мужчина, накрыв лицо газетой. Хвостовые --">