Александр Леонидович Аввакумов - Судьба солдата

избирательна, многие некогда яркие события нашей жизни уходят из ее цепких объятий, другие же намертво застревают в ней. Как-то, просматривая медицинскую литературу, я наткнулся на интересный термин – посттравматический стрессовый синдром. Любопытство заставило меня порыться в медицинском справочнике, и я нашел определение:

«Посттравматический синдром – депрессия во всех ее проявлениях, гнев, злость, чувство вины, омертвение души человека, навязчивые идеи, отчуждение, чувство ранимости и обостренной справедливости».

Эта информация шокировала меня. Тысячи молодых людей, прошедших Афганскую войну и выживших, оказались безнадежно душевнобольными, страдающими синдромом, который впоследствии назовут «афганским».

Около трех десятков лет прошло с окончания Афганской войны. Много это или мало, не берусь судить об этом. Люди говорят, что у каждого поколения есть свои памятные даты, как и своя война.

За спиной моего деда была первая мировая, а затем Гражданская война. У отца – Финская и Великая Отечественная войны, а для моего поколения мальчишек, рожденных в 50–60-е годы прошлого столетия, – Афганская.

Война, которая шла около десяти лет, теперь легко умещается на одной страничке учебника современной истории. Всего две даты: начало и окончание войны, и все. Мы почему-то стесняемся этой войны, пытаемся умолчать о ней, словно не было тех ста тринадцати месяцев боев, полных героизма и мужества. Говорят, что народ, забывающий свое прошлое, лишен будущего. Возможно, это так, но я сомневаюсь. Потеря памяти – это тоже одно из проявлений болезни души, изувеченной той же войной, о которой я хотел рассказать на страницах этой книги.

Война – это пир садистов и колыбель героев одновременно. Для большинства участников войны – это борьба за то, что они понимают под справедливостью, но для многих это еще и что-то другое. Война есть война, где героизм, взаимовыручка и боевое братство уживались с грабежами, выстрелами в спину, жестокостью. Бессмысленно спорить с историками и политологами о справедливости этой войны, каждый из них в подобной дискуссии будет прав по-своему. Ведь даже самое страшное преступление всегда можно попытаться оправдать, прикрыв его громкими лозунгами. У каждого из нас – своя правда, которая может разительно отличаться от правды другого.

Размышляя о правде войны, о ее необходимости спустя десятки лет, я уверен, что принятое «кремлевскими старцами» решение о вводе войск в Афганистан было губительным для нашего государства, в ходе этой войны погибли десятки тысяч советских ребят, и сотни тысяч афганцев. Я хорошо помню первые репортажи из Афганистана: толпы ликующих людей на улицах Кабула. Мы тогда верили, что несем этой стране свободу, знания, мир и дружбу. Почему-то хотелось верить, что там, в горах и песках Афганистана, в Кабуле и Баграме мои сверстники действительно выполняли свой интернациональный долг, защищали интересы нашего необъятного государства и дружественного нам Афганистана. Однако даже сейчас, через столько лет, я не могу ответить на вопрос: в чем именно заключался тот интернациональный долг?

Не стоит искать людей, развязавших эту войну, – их нет и спросить с них за тысячи смертей невозможно. Надеюсь, что наш опыт – живых и мертвых пригодится вам, читающим эти строки. Ведь война никогда не заканчивается. Говорят, что война – правда обмана, что она заканчивается лишь тогда, когда умирает последний солдат или исчезает человеческая память.

Статистика утверждает, что к 2060 году умрет последний солдат Афганской войны. Интересно: 10 лет войны и 100 лет человеческой памяти. Нам осталось не так уж и много, чтобы сохранить правду об Афганской войне, в которой погибли 14453 солдата и офицера Советской Армии, 469685 военнослужащих получили ранения и стали калеками и инвалидами. Вдумайтесь: за каждой единицей – человеческая трагедия, слезы матерей, не рожденные дети. Я хочу, чтобы мы никогда не забывали о солдатах и офицерах, которые полегли на выжженной солнцем афганской земле за непонятные им государственные интересы.

--">