Алексей В. Смирнов - Восемнадцатый лев. Тайна затонувшей субмарины

занятием родителей. Эрик стал физиком и уехал в Штаты, а Анна выучилась на дизайнера и перебралась в Лулео, поближе к саамам, традиции которых вдохновляли ее на создание коллекций одежды.

– Стоп машина! Малый назад! Стоп! – крикнул Сорен в переговорную латунную трубку: старый «Орион», построенный в 20-е годы, еще сохранил, несмотря на переоборудование, отдельные архаичные элементы конструкции, которыми капитан и его матрос очень гордились.

Машина «Ориона» отработала задний ход, вернув судно туда, где «рыбка» вывела на экран странную вытянутую тень на дне, не похожую на остов затонувшего судна.

– Корпус самолета, но без крыльев? – предположила Сара, поднявшаяся в рубку из трюма. Она неплохо разбиралась в сонарных изображениях, но подобных еще не встречала. – Крылья могли отвалиться при ударе о воду, но длина тени слишком велика, метров двадцать. Это не может быть наш «Юнкерс», который военные искали в 36-м, тем более что они утверждают, будто его подняли.

– Похоже на гражданский лайнер, но в этом квадрате после войны самолеты не падали, – Сорен сменил изображение на экране с черно-белого на цветное, увеличил его, развернул.

Тень на дне, без признаков надстроек, несмотря на все проведенные с ней манипуляции, понятнее не становилась.

– Придется нырнуть. Не волнуйся, тут всего 26 метров, ерунда даже для такого старикашки, как я, – Сорен сполз с насиженного шкиперского кресла на вращающейся тумбе, направляясь к трапу, ведущему вниз. Там, в отгороженном закутке кают-компании, хранились акваланги.

– Нет! – Сара, несмотря на полноту, проявила удивительное проворство, успев перегородить ему путь. – У тебя давление, тебе уже 62 года. Забыл, что врач сказал: нырять только с внуками в бассейне, не глубже семи метров.

– Внуков у нас еще нет, так что приговор ошибочный, – попытался отшутиться Сорен, однако увидев, что жена настроена решительно и не намерена расцеплять руки, которыми она обхватила поручни трапа, взял ее за талию и потянул на кожаный диванчик, стоявший в рубке.

– Сара, сядь, давай обсудим ситуацию.

Жена, убедившись, что опасность временно миновала, последовала за Сореном, готовясь обрушить на него десятки железных аргументов, доказывавших дикость его намерения пойти на глубину.

– Женушка, ты знаешь, что я тридцать лет ищу «Юпитер». Когда ты поплыла со мной сейчас, ты разве не думала, что, найди мы его, я непременно отправлюсь посмотреть на чудо, которое мне снится по ночам? Ты что, надеялась, что я утешусь сонарным снимком, а потом приглашу кого-нибудь из молодых, чтобы он первым дотронулся до моей мечты? Ты сейчас скажешь, что лавры первооткрывателя у меня никто не отнимет, так я тебе отвечу: это ошибка, которую я с детства зарекся повторять. Помнишь, я тебе рассказывал: отец мне привез из Англии спиннинг, тогда они в Швеции были еще в диковинку, и я поймал им здоровенную щуку – летним полднем, совсем рядом с пляжем, где было полно народу? И приятель, Свен, увидев добычу, прямо извел меня: «Дай хоть что-нибудь понести, или спиннинг, или щуку». Я прикинул: у кого инструмент промысла, тем более такой великолепный, тот и герой. И вручил ему рыбу. Только когда мы пришли на пляж, я понял, как ошибся. Герой тот, у кого добыча. Все внимание было приковано к Свену, а я при нем оказался вроде оруженосца. Я не хочу снова стать оруженосцем. Я должен сам держать свой улов.

– К чему ты это рассказываешь? – Сара, терпеливо выслушав монолог супруга, теперь не скрывала раздражения. – Объект на дне не может быть «Юпитером», ты это сам прекрасно знаешь.

– Значит, на «Юпитер» ты бы меня пустила?

– Да ты ж его не нашел, о чем говорить!

– Вот, я воспринимаю эти слова как частичное признание. Значит, при определенных обстоятельствах ты бы не возражала, если бы я надел акваланг. Ну, Сара, глубина же ерундовая. К тому же, ты сама знаешь, нам нужен результат. Там что-то интересное. Одно погружение, я обещаю. Я сделаю видеосъемку, и нам будет чем заткнуть рот газетам. Ведь речь идет о сохранении нашего фонда!

Сара, вместо того чтобы выстрелить очередную возмущенную тираду, без сил опустилась на кожаный диван. В рубке стало слышно, как тихонько похрапывает Тоби, который по-стариковски задремывал в любое время дня. Сорен опять провел ее. К тому же, он прав – возвращаться с Эланда, имея на руках один сонарный снимок неизвестно чего, невозможно. В Стокгольме их сожрут.

– Хорошо. Пообещай, что не --">