Алексей В. Смирнов - Восемнадцатый лев. Тайна затонувшей субмарины

жизни Сорен так привык к ней, что не мыслил себе заменить ее в море чужаком. Разве попросишь мужика помассировать тебе спину, разве пожалуешься, что опять прихватил геморрой?

– Не расстраивайся, – Сара подошла сзади и свободной рукой мягко обвила его шею. – В конце концов, в истории было много ошибок, которые приводили к большим победам. Вон, тот же Колумб… Искал Индию, а открыл Америку.

– Где она, наша Америка? – Сорен обреченно ткнул в экран монитора, куда выводилось изображение с парившей над дном сонарной «рыбки». – Видишь, сплошной песок. Только верблюдов не хватает.

– Что ты на него так злишься? Однажды он тебе здорово помог, – рассудительно заметила Сара. – Вспомни, если бы не песок, то не ты, а эти ребята из «Марин Эксплорер» нашли бы «Красного дракона».

– Там глубины были меньше. Метров двадцать. Волны свободно перемещали «барханы» на дне, – заметил Сорен. Напоминание о «Красном драконе», как всегда, подняло его настроение. Сара знала, как вернуть ему боевой дух. – Но все же ты права. «Юпитер» взорвался, как и «Дракон», а значит, целого остова нет, только отдельные бревна, остатки обшивки, пушки. Слой песка может все это покрывать десятилетиями, а потом, после шторма, рраз – и открылась коробочка. Да, мы тогда «Марин Эксплорер» хорошую пилюлю вставили. Ведь они над «Драконом» несколько раз проходили и даже с их-то оборудованием ничего не нашли. Песок тогда принял нашу сторону.

– Вот видишь, – подхватила Сара. – Уж если мы все равно здесь, давай попробуем пройти один из квадратов с глубинами до тридцати метров, вот здесь хотя бы. – Она показала на очерченное синим карандашом пространство на карте с многочисленными пометками. – У тебя ведь есть три свидетельства современников, что «Юпитер» взорвался тут. К тому же идти туда около часа, качка будет килевая, и Тоби придет в себя.

Сорен еще раз окинул взглядом карту, которую знал наизусть. За многие годы поисков он локализовал два десятка возможных районов гибели «Юпитера», отталкиваясь от дневниковых и летописных свидетельств, показаний рыбаков, тралы которых зацепились за что-то на дне, и собственных предположений.

Квадрат, предложенный Сарой, он никогда не обследовал, доверившись военным. Впрочем, все может быть. Песок и тут мог сыграть шутку.

– Они же там все перевернули в 36-м году, когда искали упавший самолет. Сонаров, конечно, у них тогда не было, но десяток кораблей с тралами – это тоже кое-что. Самолет ведь нашли, – не слишком уверенно возразил Сорен.

Внутренне он уже согласился с доводами жены: надо идти на один из участков с малыми глубинами, пусть и проверенный однажды. Слой песка в этих местах достигает двадцати метров, движущиеся подводные горы способны спрятать что угодно.

Вот только куда направить «Орион»? Туда, где он сам побывал однажды, или «в детскую песочницу», где все было просеяно военными? Решение подсказал деликатно поскуливавший на руках жены Тоби. Пусть хотя бы одному члену экипажа новый курс принесет радость! Сорен пожалел седого пса, уже двенадцать лет мужественно выдерживавшего приговор: судьба отдала его в руки хозяев, имевших странную привычку выгуливать питомца не по дорожкам возле дома, а по морской зыби. Штурвал слегка повернулся вправо – на квадрат, условно обозначенный как «упавший самолет, 1936». Болтанка сразу уменьшилась.

На новом участке поиска все повторилось. Блики, зыбь, подводная пустыня. Берега не было видно даже в бинокль с восьмикратным увеличением. А ведь любекский пастор Эразмус Штольц с парусника «Гавриил», команда которого участвовала в абордаже «Юпитера», писал в своем дневнике: «Гордый шведский корабль, своими немыслимыми размерами бросивший вызов самому Господу, окутался черным облаком взрыва, и в небо, точно запущенная стрела, улетела его фок-мачта. С того места, откуда я наблюдал за гибелью этого Голиафа, был виден шпиль церкви на острове Эланд, что невольно навело меня на мысли о знаке Господа нашего, покаравшего шведов за несправедливую и жестокую войну, начатую ими».

Восьмой разворот. «Орион», точно трактор, вспахивающий плугом поле, двинулся по новой полосе. Когда-то такие многочасовые унылые прочесывания дна, составляющие основную часть работы исследователя, занятого поисками затонувших кораблей, навсегда перечеркнули мечты Сорена о создании «династии». Ни сын, ни дочка, несколько раз побывавшие в семейных экспедициях, не вдохновились --">