Станислав Васильевич Родионов - Аффект

Станислав Родионов Аффект

1

В столовую Рябинин ходил редко: или был выезд на происшествие, или никак не кончался тягучий допрос, или просто забывал. Спохватывался к концу дня, когда гастритная боль начинала выедать желудок. Тогда шёл в буфет, пил стакан тёплого молока и уже терпел до дому. Столовую он не любил за вечный смрад, неторопливые очередишки и красную подливку, от которой у него сразу начиналась изжога. Но в последнее время ему здесь стало нравиться. Он вдруг понял, что столовая — это не только еда, но и возможность отключиться на полчаса от протоколов, кодексов и допросов. Спокойно позвякивают вилки-ложки, сзади обязательно щебечут о пустяках девушки, чуть пáрит очки, и запах печёных булочек кажется уютным, домашним, из детства, каким, видимо, он кажется тем, кто вырос в провинции.

Рябинин взял поднос и пристроился в очередь за мужчиной, которого с затылка не сразу узнал. Прокурор обернулся:

— Прочёл вашу статью, Сергей Георгиевич.

Она была опубликована в «Следственной практике», где пролежала почти год, и у Рябинина к ней пропал всякий интерес.

— Ну и как? — осторожно спросил следователь.

— Мне понравилась. Я и не знал, что вы балуетесь психологией.

— Верно, балуюсь. А баловаться нельзя.

— Почему?

— Ею надо заниматься серьёзно.

— Ну, это специалистам.

— Нет, Юрий Артемьевич, всем.

Прокурор внимательно посмотрел на следователя и свободной рукой пригладил седоватые жёсткие волосы, похожие на чуть распрямлённую металлическую стружку.

— Зачем?

— Любой человек с утра до ночи пользуется психологией. А нужно знать то, чем пользуешься.

Теперь Юрий Артемьевич обхватил пальцами крупный нос и слегка его пошатал, словно пробуя на прочность. Эту привычку уже все знали — так прокурор начинал думать.

— По-моему, вы преувеличиваете значение психологии.

Стук посуды сделался навязчивым. Пропали домашний уют и спокойный парок на очках. Рябинин понял, что сегодня в столовой не расслабиться. Нужно обедать одному. Для него любой разговор, самый никчёмный, требует душевных сил. За свою жизнь не научился он болтать, как эти девушки за спиной. Разговор же о психологии — особый.

— Человек ведь общественное животное, Юрий Артемьевич. И что бы мы ни делали, мы всегда решаем психологические задачи. Чаще всего автоматически.

— Во время работы, разумеется?

— Нет, всегда.

— Допустим, в транспорте я молчу и еду без всякой психологии, — улыбнулся прокурор.

— Да, но вы слышите, видите и думаете. Чтобы вас не толкнули и самому чтобы не толкнуть. Почему этот сидит и не уступает место тому. У него внешность такая, а у этого совсем другая. Этот нравится, а тот нет. Один говорит об одном, второй о другом. Всё это в минуты, в секунды. И так каждый из едущих. Сложнейший психологический клубок.

— Ну, мы-то с вами, надеюсь, стоим и просто беседуем.

— Не просто, Юрий Артемьевич. У нас с вами идёт психологическая борьба.

— Я об этом как-то не думал.

Об этом как-то не думают. Думают о делах. О рублях, тоннах, метрах и процентах, полагая, что жизнь состоит из них. Но жизнь прежде всего состоит из человеческих отношений.

Они сели за стол. Рябинин нехотя взял ложку. Аппетит пропал. Он даже не мог понять — почему. Видимо, его организм уже настроился на схватку и отключил желудок. Зря отключил — предстоит сидеть до восьми. Но прокурор от схватки уклонился. Если оттого, что не думал о психологии и ему нечего было сказать, — разумно. Если же уклонился, как это часто делали другие, опасаясь рябининской вспышки, тогда обидно. Вот почему пропал аппетит.

— Статья понравилась, — повторил прокурор, — но я не согласен, что не бывает безмотивных преступлений.

— Мотив всегда есть, — убеждённо ответил Рябинин.

— Психологи же не отрицают бессознательное, подсознательное или как там… А если оно есть, то и безмотивные действия есть.

— Что вы имеете в виду? Я, Сверх-я и Оно Фрейда? — осторожно спросил Рябинин.

— Чёрт его знает, что я имею в виду, — улыбнулся Юрий Артемьевич и тут же объяснил на примере, что он имел в виду: — Вот я взял молочный суп, сырники и сметану. Глупо, ведь всё молочное. Пример типичного безмотивного поступка.

— Желудок болит?

— Да нет.

— А чем вы завтракали?

— Жареной колбасой.

— Понятно, — усмехнулся Рябинин. — Ваш желудок не хочет больше мясного, а хочет молочного. Но мы --">