Алвис Бекрюст - Игра по системе

уставился на капитана.

— Так вот из-за чего сыр-бор загорелся! Взрослые дяди ударились в детство? Андрюшенька, про пляшущих человечков я тоже читал в юные годы!

— И все же?

— Смею тебя заверить, — майор насмешливо-назидательно склонил голову, — Давыдов — не резидент вражеской разведки, а Опарин — не связник. Более того, насколько нам удалось установить, их пути-дорожки никогда не пересекались, вплоть до небезызвестного июньского вечера.

— Ну, хорошо, — согласился Кондрашов, по привычке поправляя непослушную прядь волос. — Я и не собираюсь оспаривать твое мнение. Но мне бы хотелось побольше выяснить о них обоих.

Гончаренко выразительно взглянул на часы и неохотно осведомился:

— С кого начнем?

— Если не возражаешь, с потерпевшего.

Майор вновь удобно откинулся в кресле, скривив при этом лицо, отчего на его покатом лбу обозначились глубокие складки.

— Я думал, что тебя больше интересует личность преступника.

— Ты хотел сказать — подследственного? — уточнил Андрей, вкладывая в вопрос особую смысловую интонацию. Впрочем, войдя в роль скептически настроенного учителя, Гончаренко этого не заметил. Пригладив коротко подстриженные светлые волосы, он менторским тоном произнес:

— Давыдов Илья Семенович, шестидесяти четырех лет, по профессии бухгалтер. До ухода на пенсию более тридцати лет проработал на ватной фабрике. Зимой этого года был принят на должность бухгалтера в кооператив «Портретист», но через два месяца уволился и перешел работать распространителем билетов в зональное управление «Спортлото». Женат не был. Проживал в комнате площадью семнадцать квадратных метров в коммунальной квартире по адресу.

— Все это известно из материалов дела, — с чуть заметным нетерпением перебил майора Кондрашов. — Скажи другое: в ходе следствия у тебя не возникали какие-нибудь субъективные ощущения?

— Ощущения? — с сарказмом переспросил Гончаренко. — У меня такое ощущение, что зря ты на эту канитель гробишь время.

Не желая углубляться в полемику, Андрей сокрушенно закивал головой, как бы соглашаясь со своей незавидной участью, но тут же задал новый вопрос:

— Ну, а Опарин?

Вопреки ожиданию, майор недовольно буркнул:

— Погоди! Что за манера перескакивать с одного на другое! — Задумчиво почесав за ухом мизинцем, он более ровным тоном продолжил: — Так вот, мое, как ты выразился, субъективное мнение: ни у кого не было объективных причин убивать Давыдова. Да и кому мог помешать одинокий чудной старикан, для которого единственной радостью в жизни был футбол, который не пропустил ни одного матча и каждый день как на работу ходил на «брехаловку», чтобы в обществе фанатов перемывать кости известным футболистам и тренерам! Жаль, что ты не побывал у него дома. Повсюду — таблицы, афиши, календари, вырезки из журналов с фотографиями команд и отдельных игроков, какие-то выписки, вычисления. Знаешь, как про таких говорят? Ходячая энциклопедия.

— А как его характеризуют окружающие? — скорее ради проформы поинтересовался капитан.

— В зональном управлении Илью Семеновича уважали. Честный, принципиальный, пунктуальный. И при этом — тихий и скромный. Достаточно эпитетов? На ватной фабрике и в кооперативе я справок не наводил. Да и к чему? — не то спросил, не то констатировал Гончаренко. — Понимаешь, у него просто не было врагов или хотя бы явных недоброжелателей. Хищений и растрат не совершал, богатого наследства не оставил, жил себе тихо-мирно.

— И тем не менее…

— И тем не менее, — ворчливо прервал Кондрашова майор, — произошло преступление. А поскольку вопрос «кому это выгодно?» с повестки дня снимается, посмотрим, что представляет собой Глеб Викторович Опарин. Две судимости — мелкое хулиганство и кража. Состоит на учете в наркологическом диспансере. Летун. С женой давно разведен, детей, к счастью, нет. Внешний облик под стать моральному: худое лицо землистого цвета, кривая челка, как у послевоенной шпаны, шрам на подбородке, водянистые злые глаза. В общем, согласно пресловутой теории Ломброзо, клиент на все сто наш.

«Интересно, где это майор видел подследственного с добрыми глазами?», — усмехнулся про себя Андрей.

Не дождавшись ответной реакции, Гончаренко продолжил:

— Хочешь, расскажу как обстояло дело? Двадцать шестого вечером, наглотавшись для куражу какой-то дряни, Опарин в поисках приключений направил свои стопы в городской --">