Кристофер Сент-Джон Спригг - Гибель пилота

видимо, и размещались самолеты. Очевидно, что впереди был аэродром — епископ видел, как по нему быстро несется самолет.

— Взлет, — удовлетворенно пробормотал он.

Позже к нему присоединилась управляющая, она выглядела еще сильнее покрасневшей и еще более растрепанной. Очевидно, таков был результат попытки закрыть бар.

— Лучше я сначала представлюсь, — энергично заметила она. — Сара Сакбот, но все зовут меня Салли.

— Приятно познакомиться, — вежливо ответил епископ.

— Ваше преосвященство? Простите, я не знаю, как титуловать епископа австралийской церкви.

— Лучше не титуловать. В Австралии лишь немногие из моей паствы делают это, и, когда я слышу такое обращение здесь, я чувствую себя не в своей тарелке. Я предпочитаю обращение «доктор Мэрриотт».^[4] Или, как члена клуба, зовите меня «Епископом», возможно, это как-то по-американски, но так мне привычней.

Епископ пристально взглянул на появившуюся возле них стройную фигуру в белом комбинезоне и летном шлеме. Та часть лица, которую мог видеть епископ, была очень привлекательна и смутно знакома, но он видел не достаточно и не мог узнать ее.

Слова Салли заставили девушку обернуться.

— Это, — сказала ей Салли, — наш новый член — епископ Кутамундры. Никаких шуточек на его счет — панибратства и всего такого: он и в самом деле епископ.

Салли улыбнулась доктору Мэрриотту:

— Думаю, вы узнали ее? Кремы для лица, знаете ли. Леди Лаура Вэнгард, королева красоты, — пользуется только Блэнк Скинфад, и так далее. Она зарабатывает кучу денег на рекламировании нашего аэроклуба, не правда ли, Лаура?

— Ну, почему ты всегда так беспокоишься о состоянии моего жалкого счета? — спросила леди Лаура.

— Затраты не оправдываются. Наличные лучше известности, — угрюмо ответила мисс Сакбот.

— Как верно! — леди Лаура улыбнулась епископу. — Ужасно рада знакомству. Это одна из глупых шуточек Салли, или вы и правда епископ?

— И правда, — ответил тот, чувствуя себя еще более неловко, чем прежде.

— Почему вы хотите научиться летать? Чтобы приблизиться к Богу?

— Дорогая, не святотатствуй, — одернула ее Салли.

— Лучше так, чем сквернословить, — ответила леди Лаура. — Я уверена, ты уже шокировала епископа своими высказываниями.

— Мои амбиции вполне земные, — поспешно признался епископ. — Сейчас поездка из одного до другого конца моей епархии занимает несколько недель. Епископат пообещал купить мне аэроплан, но нанять пилота мне не по средствам. Поэтому я решил обучиться пилотированию.

Что леди Лаура на это пробормотала было не ясно, поскольку говоря, она отвернулась — ее внимание привлек самолет уверенно поднимавшийся в голубое послеполуденное небо.

Мисс Сакбот пошла вперед, и епископ последовал за ней. Его внимание привлекла женщина в черном летном кожаном костюме, стоявшая в позе говорившей, что подходить к ней с вопросами не стоит — так хорошо известные люди обычно ведут себя в общественных местах.

Издалека черты ее лица выглядели симпатичными, но вблизи оказались довольно потрепанными временем. Епископу они показались более знакомыми, чем классический профиль леди Лауры.

— Господи! — воскликнул он. — Не может быть! Это же миссис Энжевен, которая летает через Атлантику! Какая честь для клуба!

Мисс Сакбот сардонически рассмеялась, и епископ задумался, не было ли его высказывание неуместным.

— Летает через Атлантику! — презрительно фыркнула девушка. — Да тут такого добра, как грязи! Вон тот высокий парень, что болтает с нашим инженером, — капитан Рэнделл. Он слетал туда-обратно и в Северную и в Южную Америку. В этом году он навел шороху на Тихом океане. Он как-то недобро смотрит на Долли Энжевен, не так ли? Все эти знаменитые летчики так же ревнивы, как хористки. Тем не менее, он — пилот, а она — нет.

— Не понимаю? — удивился епископ Мэрриотт. — Разве она не летала в Нью-Йорк? Или она была не одна?

— Да, она может перелететь из точки А в точку Б, — нехотя признала мисс Сакбат, высказывая слегка презрительное отношение авиационного люда к своим знаменитостям. — С этим у нее все в порядке — до тех пор, пока двигатель работает. Но если что не так, то у нее самой руки-крюки.

— Бедняжка! Такая патология.

— Тьфу! Я выразилась фигурально, — пояснила Салли. — Это значит, что она — неумеха, вот и все. Разве вы не видели, как она только что грохнулась на --">