Фредерик Браун , Стенли Эллин , Поль Альтер , Джорджетт Хейер , Фредрик Браун , Фрэнсис Броуди - Антология классического детектива-1. Компиляция. Книги 1-10

пальцами ног!

– Именно, – простонала сестра. – Он даже не прикоснулся ко мне!

Я не смог сдержать улыбку:

– Старина Генри весь к твоим услугам!

– Не смешно.

– Да ладно, сестренка, как ты не понимаешь? Он ведь пытался развлечь тебя, даже – осмелюсь сказать – очаровать. Это у него манера такая…

– Я бы предпочла, чтобы он просто меня поцеловал, – скорчила она гримасу.

Удивительный парень наш Генри. Он показал, насколько отличается от остальных еще при рождении, появившись на свет преждевременно и поменяв тем самым планы всей семьи. Однако его мама души в нем не чаяла, и, купаясь в ее щедрой любви, заботе и внимании, мальчик в мгновение ока превратился в крепкого, непоседливого юношу с неуемной энергией. Его страстью стали цирк и акробатика, и, несмотря на запрет, наложенный отцом, известным писателем, Генри частенько бегал к местному шапито и бесился с труппой. Он и там продемонстрировал недюжинный талант жонглера, акробата, ловкача и фокусника. По прошествии нескольких лет его родители, наконец, смирились с неизбежным, и с того момента каждые долгие каникулы Генри исчезал из дома на несколько недель и колесил по городам вместе с цирком. Там он зарабатывал себе на карманные расходы, хотя отец великодушно выделял ему неплохое пособие, но главным для моего друга было – и остается по сей день – страстное, почти патологическое, желание везде стать первым. Развязывание узлов ногами – в этом весь Генри.

Изо всех сил сдерживая смех, я успокоил сестру:

– Подожди до следующего раза. Он просто прикрывает робость, пытается поразить тебя своими талантами.

– Я верю. Только настроение у меня испорчено до сих пор. Послушай, Джеймс, ты должен с ним поговорить. Разумеется, сдержанно, благоразумно, но ему необходимо понять. Иначе…

Я вскинул бровь.

– Иначе я приму предложение Джона, – бесстрастно продолжила Элизабет. – Конечно, перспективы открываются не самые великолепные. Да, он простой механик, но в нем есть определенный шарм, так что…

– Почему ты взваливаешь все на меня? Я не твой личный… Бетти! – вскричал я. – Проси о чем хочешь, только не об этом! Генри ревнивый до невозможности. Он будет метаться, как тигр, и никогда меня не простит. А я не хочу терять лучшего друга!

– Ревнивый? Отлично! – воскликнула она. – Только вот он едва выказывает интерес ко мне, с чего бы тут ревновать? В любом случае…

Не договорив, сестра неожиданно залилась слезами. Я тактично хранил молчание.

– Я люблю Генри, Джеймс, но сколько можно ждать? Ты обязан помочь. Его родители уехали в Лондон, и он сейчас на хозяйстве в доме один. Пожалуйста, поговори с ним, объясни…

– Ладно, – устало прервал ее я. – Схожу, посмотрю, что можно сделать, но заранее ничего обещать не буду. – Часы показывали почти девять. – Так. Наверное, Генри еще не спит.

Элизабет подошла к окну и отодвинула занавеску.

– Света в окнах нет, но… О Джеймс! ДЖЕЙМС! – внезапно взвизгнула она.

В два прыжка я подлетел к ней.

– Там… Я видела какой-то проблеск, – испуганно пролепетала Элизабет.

– Где? Кроме фонаря, ничего не горит.

Она показала на дом Дарнли.

– Мне точно не почудилось. Неясный свет, он зажегся всего на секунду, в той самой комнате, где миссис Дарнли…

Я тщательно осмотрел хорошо знакомый пейзаж. Мы жили на краю небольшой деревеньки близ Оксфорда, и дорога, проходящая слева, заканчивалась как раз возле наших владений. От нее вела в лес и там исчезала грязная проселочная тропа, по сторонам которой находилось еще по одному дому. Правый принадлежал Уайтам, левее же, на самом перекрестке, располагался мрачный и неприветливый особняк Дарнли из красного кирпича. Вход в это высокое здание с остроконечной крышей скрывала внушительная изгородь, а по стенам вилась грязноватая мантия плюща. Единственной усладой для глаз служила великолепная плакучая ива. Она смягчала тревоги куда больше, чем богатое разнообразие тисов, сосен и других хвойных деревьев по другую сторону дома, в ветвях которых мрачно завывал ветер. Тягостное впечатление от этого зловещего участка ощущалось почти физически, и моя сестра со свойственным лишь ей воображением окрестила его «Грозовой Перевал». Само здание в одночасье приобрело дурную репутацию за год или два до начала Второй мировой войны. Джону тогда еще не исполнилось двенадцать.

Его отец, Виктор Дарнли, управлял собственной --">