Рекс Стаут - Слишком много поваров

— Но вы ведь не собираетесь делать для нас доклад о пищевых отходах, не так ли? — усмехнулся он.

— Нет. Мистер Серван попросил меня выступить на тему, как он сам сформулировал ее: «Contributions Americaines à la Haute Cuisine»^[1].

— Ба! — фыркнул Берен. — Но тут не о чем говорить!

Вулф поднял брови:

— Не о чем, сэр?

— Не о чем. Мне говорили, что во многих американских семьях неплохо готовят. Я сам не пробовал. Я слышал о кукурузных лепешках, похлебке из моллюсков и молочном соусе. Это наверняка вкусно, но это для всех. И конечно, не представляет интереса для мастеров высокой кухни. — Он снова фыркнул. — Все эти блюда имеют такое же отношение к высокой кухне, как сентиментальные любовные песенки к Бетховену или Вагнеру.

— Действительно. — Вулф ткнул в него пальцем. — Пробовали вы тушенную в масле черепаху или куриный бульон с хересом?

— Нет.

— А кусочки мясного филе на вертеле, два дюйма толщиной, из которого под ножом сочится горячий красноватый сок? Оно подается с американской петрушкой, тонкими ломтиками лимона и картофельным пюре, которое тает во рту. Можно еще украсить отваренными свежими грибами.

— Нет.

— А новоорлеанский рубец по-креольски? А миссурийский окорок из графства Бун, который запечен с уксусом, патокой, вустерским соусом, сладким сидром и травами? А цыплят маренго? Или курицу в яичном соусе с изюмом, луком, миндалем, хересом и мексиканскими колбасками? Или опоссума по-теннессийски? Или омара «Ньюбур»? Или филадельфийский черепаховый суп? Но я и так вижу, что нет. — Вулф снова ткнул в него пальцем. — Не спорю, для кулинара Франция — рай. Но он хорошо сделает, если будет интересоваться кухней других стран. Мне доводилось есть рубец по-кайеннски у Фарамона в Париже. Он превосходен, но не лучше, чем рубец по-креольски, который не нужно проталкивать в горло с помощью вина. В юности, когда был легче на подъем, я пробовал буйабес в Марселе, его колыбели и храме. Могу сказать, что он лишь для того, чтобы утолить голод, и не идет ни в какое сравнение с новоорлеанским буйабесом. Если у вас нет красного луциана…

В течение секунды мне казалось, что Берен собирается плюнуть ему в лицо. Предоставив им самим разбираться между собой, я наклонился к Констанце:

— Я вижу, ваш отец — хороший повар.

Фиолетовые глаза удивленно посмотрели на меня из-под поднятых бровей.

— Он шеф-повар «Корридона» в Сан-Ремо. Разве вы не знали?

— Да, — кивнул я, — видел список пятнадцати. Вчера в «Таймс». Только теперь вспомнил. А вы сами умеете готовить?

— Нет. Ненавижу это занятие. Единственное, что я умею, — это варить хороший кофе. — Ее взгляд спустился к моему галстуку, на мне был темно-коричневый в горошек, который очень шел к песочного цвета рубашке в тонкую полоску. — Я не расслышала ваше имя, когда мистер Вукчич знакомил нас. Вы тоже детектив?

— Меня зовут Арчи Гудвин. Арчибальд означает «святой и добрый», но мое имя не Арчибальд. Никогда не слышал, как француженка произносит «Арчи». Пожалуйста, попробуйте.

— Я не француженка. — Она нахмурилась. Кожа у нее была такая гладкая, что морщинки напоминали неровности на поверхности нового теннисного мяча. — Я каталонка. И уверена, что смогу выговорить «Арчи». Арчиарчиарчи. Ну как?

— Изумительно!

— Так вы детектив?

— Конечно. — Я достал бумажник, порылся в нем и вытащил рыболовную лицензию, полученную прошлым летом в штате Мэн. — Глядите. Видите мое имя?

Она стала читать, с сомнением покачала головой и вернула лицензию мне.

— А что такое Мэн? Ваш участок?

— Нет. Понимаете, у нас в Америке два типа сыщиков, более или менее дееспособных. «Мэн» означает, что я отношусь к тем, которые «менее». То есть мне почти не достается тяжелой работы — поить коней, расстреливать пленных или смазывать древопроводные желоба. Я всего лишь шевелю мозгами — например, ко мне обращаются, когда не знают, что делать. А вот наш мистер Вулф принадлежит к тем, кто «более». Вы же видите, какой он крупный и сильный. И бегает, как олень.

— Но… при чем тут кони?

Я терпеливо объяснил:

— В этой стране закон запрещает убивать человека, если у вас нет на него коня. Когда трое или больше джентльменов играют в кости на выпивку, часто звучит: «Конь на тебя» или «Конь на меня». Вы не сможете безнаказанно выстрелить, если сначала не произнесете эти слова. А еще есть выражение «кобылье гнездо» — так говорится о чем-то ложном, несуществующем. В --">