Рекс Стаут - Погоня за матерью

Рекс Стаут Карибская тайна

1

Дверной звонок раздался сразу после одиннадцати, во вторник в начале июня, я вышел в холл, посмотрел сквозь стеклянную, прозрачную только с моей стороны панель и увидел то, а, скорее, ту, кого и ожидал увидеть: женщину с удлиненным лицом, с немного слишком большими серыми глазами, с чуть-чуть более тонкой фигурой, чем требовалось по самым высоким оценкам. Я знал, кто она, поскольку во второй половине дня понедельника она нам звонила, и мы условились о встрече. Мне была знакома ее внешность, потому что я несколько раз видел ее в театрах и ресторанах.

Кроме того, я достаточно много знал о ней, в чем мне, отчасти помогла печать, отчасти – слухи. Поэтому я мог кратко проинформировать Ниро Вульфа, не прибегая ни к каким поискам. Это была вдова Ричарда Вэлдона, писателя, умершего около девяти месяцев назад – он утонул в чьем-то плавательном бассейне в Винчестере – после чего четыре его книги стали бестселлерами, а одна – «Никогда не мечтай снова» – вышла тиражом более одного миллиона экземпляров по цене пять долларов девяносто пять центов, и поэтому счет от частного детектива не должен был волновать нашу посетительницу.

Пять или шесть лет тому назад Ниро Вульф прочитал «Никогда не мечтай снова» и сразу же избавился от этой книги, отдав ее в библиотеку. Но захотел достать последнюю книгу Вэлдона «Его собственный образ», и вскоре она заняла место на книжной полке Ниро Вульфа. Это и послужило причиной того, что теперь он приподнял свою тушу со стула – я ввел миссис Вэлдон в кабинет, а Вульф продолжал стоять, пока она не села в красное кожаное кресло, стоявшее у письменного стола. Я направился к своему столу и сел, не ожидая услышать ничего любопытного. Миссис Вэлдон сообщила по телефону, что хочет всего лишь проконсультироваться с Вульфом о чем-то сугубо личном, но сейчас по ее виду я бы не сказал, что ее ограбили или причинили какой-то вред. Скорее всего, речь пойдет о чем-то ординарном, вроде анонимного письма или исчезнувшего родственника. Поставив сумочку на подлокотник, она огляделась.

Взгляд ее больших серых глаз на мгновение остановился на мне, потом она повернулась к Вульфу и сказала:

– Моему мужу понравилась бы эта комната.

– Миссис, – сказал Вульф, – а мне понравилась одна из его книг, но с оговорками. Сколько ему было, когда он умер?

– Сорок два.

– А сколько лет вам?

Этот вопрос предназначался мне. Все дело в том, что у Вульфа есть три убеждения: а) враждебное отношение Вульфа к женщинам лишает его возможности что-нибудь понять даже в простеньких экземплярах; б) мне достаточно провести хотя бы час с любой из них, чтобы дать точное определение; и в) чтобы не затруднять себя, нужно задать женщине несколько резких и неуместных вопросов. А его любимый вопрос: «Сколько вам лет?» Как женщина на него прореагирует – это и позволит верно судить о ней.

Люси Вэлдон выбрала наиболее верное решение. Она улыбнулась и сказала:

– Достаточно много, даже слишком. Двадцать шесть. Это настолько много, что можно определить: ты нуждаешься в помощи… поэтому я и здесь. То, что я намереваюсь рассказать, сугубо… сугубо конфиденциально, – она взглянула на меня. Вульф кивнул:

– Так всегда говорят. Такова наша профессия. Но мои уши – это уши мистера Гудвина, а его уши – мои. А что касается конфиденциальности, то я не думаю, что преступление, которое вы совершили, было чересчур серьезным.

Она улыбнулась снова. Правда, улыбка лишь мелькнула и тут же исчезла, но все же это была улыбка.

– Нет, речь идет не о преступлении. Я хочу, чтобы вы нашли для меня одного человека. Дело немного… как бы это сказать… необычно. В моем доме находится ребенок, а я хотела бы узнать, кто его мать. Как я уже говорила, все это строго конфиденциально. Но для некоторых это все-таки не тайна. Моя служанка и кухарка в курсе дела, кроме них – мой адвокат и двое моих друзей. И это все, поскольку я не уверена что оставлю ребенка у себя.

Вульф нахмурился, что было неудивительно:

– Я не специалист по детям, мадам.

– Конечно, я понимаю. Дело не в том. Я хочу… но прежде я должна вам все рассказать. Я получила его две недели назад, в воскресенье, двадцатого мая. Позвонил телефон, я ответила, и голос в трубке сообщил, что в моем вестибюле кое-что лежит… И там на полу я нашла сверток из одеяла. Я взяла его, а в комнате обнаружила приколотый к одеялу листок бумаги, – она --">