Астафьева Ангелина Олеговна - Жизнь длинною в сон. Социопат

разворачивалась внутри. Я и несколько моих одноклассников. В основном, девчонок. Одна из них толкнула меня и сказала что-то, – вроде, о предательстве. Но я молчала. Поняв, что не дождутся от меня агрессивных высказываний, они решили напасть…

   Месяц. Всего один месяц… Я ещё не научилась многому из премудростей единоборства, но должна была попытаться использовать самые доступные приёмы… И я оттолкнула первую нападавшую с помощью приёма, а третью развернула силой и перебросила через бедро…

   Шок… Раньше им никто не сопротивлялся. Потому что боялись. Пусть думают, что я сдерживаюсь. Я спокойно прошла мимо них и вышла из окружения… Хорошо. Теперь они меня не тронут.

   Девятый класс. Выбор старосты. Раньше всё было просто: одноклассники выбирали того, кто мог бы им помогать. На самом деле, задачи старосты – совсем иные: он должен был "сдавать" всех, заставлять что-либо делать и быть главным – после учителя. Естественно, старосту выбирал класс, чтобы, в итоге, его подкупать. Иначе говоря, он работал не на учителя, а на одноклассников. В этом году, как думала я, – всё будет наоборот. Когда учитель сообщил классу, кого он решил назначить старостой, – все обернулись в мою сторону. И лишь только тогда, когда учитель повторно назвал моё имя, – я встала со своего места.

   Мне не нужны были проблемы. Я не хотела быть старостой. Ведь мне прекрасно было известно, что я должна буду "сдавать" своих одноклассников. Да, они были мне неприятны, но быть стукачом…

– Ирин Александровна, я не хочу быть старостой.

– У тебя напряжённые отношения с классом, – ответила она. – Теперь же ты имеешь возможность контролировать своих обидчиков… Разве тебя это не устраивает?

– Нет, не устраивает. Раньше я не понимала за что они меня бьют, но теперь у них будет на это весомая причина. Я отказываюсь от работы старосты.

   В итоге, меня никто не услышал. Но я твёрдо решила, что никого не буду "сдавать". Тем более, это одна я заметила, что у нас стояли скрытые камеры. Мне незачем было "сдавать" списывающих: за меня это лучше могло сделать устройство видеонаблюдения.

– Мы сейчас сбежим с урока, – как-то раз сказала мне одноклассница, отведя меня в сторону. – А ты нас прикроешь перед учителем. Любым способом!

   В класс вошла Ирина Александровна и, заметив отсутствие нескольких человек, поинтересовалась у меня о том, где они пропадают. Я вяло подняла голову и взглядом дала её всё понять.

– Ты нас сдала, – толкнула меня одна из девушек. – Сейчас ты получишь за это…

   Однако никто меня не бил. Все разошлись, а я осталась наедине с несколькими парнями. Они похотливо ощупывали меня взглядами с ног до головы. Первый – был хилый, и он не успел пригвоздить меня к стенке, как я вырубила его. Мои успехи по айкидо радовали наставников. Однако на этом я не остановилась, вскоре меня заинтересовало карате… Второй – оказался боксёром. Мне прилетел удар в челюсть. Я встала и ответила ему серией ударов… Третий – своевременно понял, насколько сейчас я опасна, и поспешил скрыться в неизвестном направлении…

Выпускной. Клеймо и месть

   Все девушки были красиво одеты. Я – в обычном чёрном облегающем платье. Как странно: многие девушки просят идеальное спортивное тело, но не получают его. Мне же – ни к чему пышные формы и сексуальное тело. Однако природа меня этим наградила.

   Была ещё одна причина для ненависти, которую ко мне питали одноклассницы. Моя причёска была проста. Макияж отсутствовал. Мои тёмно-рыжие волосы и без того слишком сильно привлекали внимание… Все танцевали медленный танец. И тут ко мне подошёл Виктор.

– Могу я пригласить тебя на танец? – о нём можно было сказать, что сейчас он находился в стадии превращения из гадкого утёнка в лебедя. Я внимательно посмотрела на него и заметила, что парень, явно, начал заниматься спортом. Видимо, боксом. Значит, стал учиться на своих ошибках. – Кристин…

   Я не стала отказывать ему в приглашении. Просто решила, что, хотя бы один раз в жизни, должна потанцевать медленный… Я чувствовала себя некомфортно. Я не думала о парнях… А сейчас Виктор рассматривал меня, и мне было немного не по себе.

– Ты жестокая и грубая, – наконец, сказал он. – Ты не любишь людей…

   Я ничего не отвечала ему. Он, явно, хотел обратить на

--">