Igazerith - Раскол

небрежно надавил на спусковой крючок, толкнув Вульфгара обратно в лежачее положение. Удар тараном в грудь разошёлся по телу немой болью. Во рту собралась сухая слюна и скатилась по горлу, застряв где-то посередине. Веки потяжелели и закрылись, опрокинув на разум Вульфгара полотно из чёрного железа.

– Предел возможностей человека пока не найден, и, скорее всего, не будет найден и в следующем столетии, мой добрый друг, – глухой, закашляный, голос двоился в ушах.

– Магистр Ахельдер, это же простая удача, не поддающиеся точным вычислениям, стечения обстоятельств, – более живой голос привёл слух в порядок.

– Возможно, это так, а, возможно, наш дорогой сир Вульфгар халтурил в учёбе меньше остальных и, по итогу, обладал достаточными, для выживания в такой сложной ситуации, знаниями и умениями, – шаткий голос плавно лился по ушам, пробуждая разум.

Глаза открылись сами, желая узнать, что скрывается за темнотой. Яркий жёлтый свет утренней звезды нагло врезался в зрачки через полуоткрытое окно. Вульфгар не повёл даже бровью. Кажется, он даже, с любопытством, изучал Ястрикс, заново открывая для себя красоту и нежность лучей этой звезды, постоянно висевшей в небе до наступления темноты.

– Гельс, дружище, проверьте состояние нашего гостя, кажется, он пришёл в себя, – шёпот сухого голоса был слышен только неофиту Гельсу Эммету.

Робкие шаги быстро приблизились. Перед глазами появилось гладкое, на первый взгляд, лицо. Лучше изучив учёного Красного Ордена, Вульфгар заметил наскоро бритую серость, худощавые щёки, точёный короткий нос под неглубокими янтарными ямками. Что-то вроде затянувшегося ожога разлилось от подбородка до кадыка.

– Сир Вульфгар? – холодное мокрое касание разошлось дрожью по телу, – нам необходимо убедиться, что ваш мозг не повреждён, – леденящая рука забрала всё тепло кровати.

– Если не уберёшь свою руку, мой мозг вконец замёрзнет, – выронил Пиаммо, принимая сидячее положение на ложе.

Гельс неловко отдёрнул пальцы от правого плеча рыцаря, буркнув что-то неясное себе под нос.

Когда ноги коснулись пола, левую руку потянуло вниз, ломя зубы стальным молотом. Боль в груди разрослась пышной кроной дуба, выдавив скупое кряхтение из слегка согнувшегося Вульфгара. Мягкие шаги поднесли кубок с мутной бурой жидкостью.

– Это уймёт ваши нервы, – промурчал магистр Ахельдер Бамфри.

Вульфгар оценивающе посмотрел в кубок, заставляя себя не выплюнуть это, вероятнее всего, мерзкое для языка, лекарство. Резкий глоток опрокинул жидкость в глотку, даже не вызвав рвотного рефлекса. Горло смягчилось и успокоилось, а затем этому примеру последовала разрастающаяся, а теперь уже угасающая, боль. Это было куда лучше на вкус, чем та бурда, которой обычно его поили в Ордене.

– Сир Вульфгар, я буду задавать вам вопросы, позволяющие выявить возможные нарушения мозговой деятельности, мой ассистент запишет ваши ответы. Мы примем это за благодарность Ордену, не возражаете? – серые глаза хоть и украшали старческое морщинистое лицо, но горели не меньше, чем янтари Гельса.

– Как пожелаете, профессор, – ответ Пиаммо слегка растянул тонкие губы Ахельдера в улыбке. Гельс уже убирал излишки чернил с носика пера.

– Я немного изучил ваше приложение из Драконьего Братства, вопросы будут в основном личного характера, касающиеся вашей жизни и повседневной деятельности, готовы? – в тихом голосе слышалась строгость.

Вульфгар медленно кивнул в знак одобрения.

– Одежда вашего Братства. Представьте её, – магистр выдержал небольшую паузу, – какого она цвета?

– Белая – с полной уверенностью ответил Вульфгар. Гельс в это время заскакал пером по пергаменту.

– Хорошо, дорогой друг, скажите нам, какого цвета вам видится огонь?

– Зелёный, – рыцарь отвечал с закрытыми глазами, представляя языки пламени, – Ещё есть голубой, но тот огонь слаб, – перо Гельса продолжало царапать документ.

– Можете представить себе фолиант гроссмейстера Сагервоса Лонгрокского? – вновь в воздухе застоялась тишина, – Прочитайте нам текст на переплёте.

– Бестиарий научного мастера Сагервоса из Лонгрока с подробным описанием и пояснением, – густой голос Вульфгара монотонно проехался по ушам.

– Это всё, мой друг? Больше вы ничего не видите на переплёте?

– Вы знаете, Ахельдер, у меня всегда было плохо с цифрами, математикой и всякой точной наукой, – неофит разошёлся пером резвее обычного.

– Странно, в --">