Евгений Евгеньевич Сухов - Бубновый туз

Евгений Сухов Бубновый туз

Часть I ГОНИТЕ ВАШИ ДЕНЕЖКИ

Глава 1 НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

Петерс остановился перед высокой дверью, расправил гимнастерку под ремнем и уверенно постучал.

— Войдите, — раздался приглушенный голос.

Яков Христофорович перешагнул порог кабинета Председателя Всероссийской чрезвычайной комиссии.

— Вызывали, Феликс Эдмундович? — от дверей спросил Петерс, не решаясь проходить без приглашения.

— Проходите, Яков Христофорович, — по-дружески пригласил Дзержинский, показав на свободный стул, стоящий от него по правую руку.

Петерс сел и в ожидании посмотрел на Дзержинского. Между Председателем ВЧК и его заместителем, Петерсом, с первых же дней сложились товарищеские отношения. Но вместе с тем их продолжала разделять невидимая черта, которая всегда незримо присутствует в отношениях начальника и подчиненного.

Вряд ли она когда-либо будет пересечена.

Дзержинский не любил панибратских отношений, а Петерс не смел сближаться в силу служебной дисциплины. Кроме того, Дзержинский был значительно старше своего заместителя, а в сочетании со значительным партийным опытом это очень много значило. По мнению Петерса, Феликса Эдмундовича по праву можно было бы назвать стариком.

— Что вы можете сказать об Игнате Сарычеве?

Петерс невольно напрягся.

Сарычева Яков Христофорович знал еще по совместной работе в Питере, именно он рекомендовал его Дзержинскому в качестве председателя московской Чека. Феликс Эдмундович обладал хорошей памятью, помнил мельчайшие подробности всех дел, которыми пришлось заниматься, а следовательно, не мог не помнить его рекомендации.

А если так, тогда что может стоять за вроде бы безобидным вопросом?

Петерс считал, что московские чекисты с назначением Сарычева только выиграли. Умный, бескомпромиссный, умеющий работать круглые сутки напролет, он локомотивом прошелся по преступности, и его бурная деятельность уже давала первые серьезные плоды.

К тому же подавляющее большинство дел Сарычев контролировал лично и, обладая въедливым умом, вникал в их обстоятельства глубоко, не оставляя никаких неясностей.

Привлечь бы в Чека еще с десяток таких работящих матросиков, и можно тогда с уверенностью сказать, что волна преступности будет сбита в ближайшие недели.

— Кхм… Мне кажется, что Сарычев хороший, инициативный работник. Он уже много сделал… — чуть растягивая слова, отвечал Петерс, стараясь выглядеть как можно увереннее.

Выдержать пронзительный взгляд Председателя ВЧК было чрезвычайно сложно: Дзержинский не просто смотрел — он буравил переносицу собеседника, как если бы хотел узнать, что прячется в глубинах его подсознания. Яков Христофорович не раз становился свидетелем того, как заматерелые преступники начинали ломаться и давать показания, стоило им только пообщаться с Дзержинским.

А может, Феликс Эдмундович наделен каким-то сверхъестественным даром, позволяющим ему влиять на волю людей?

Тьфу, дьявол! До чего только не додумаешься. Ведь большевики не верят в подобную чертовщину!

— А вам не кажется, что Сарычев начал уставать? — помолчав, спросил Дзержинский.

Ах вот оно в чем дело. Легче не стало, но ситуация несколько прояснилась.

— Возможно, что и подустал. Сарычев много работает. Все мы люди и время от времени нуждаемся в отдыхе. Но это не мешает ему приходить на работу раньше всех и позже всех уходить.

— Так-то оно, конечно, так, — неопределенно протянул Дзержинский.

Пальцы Петерса невольно вцепились в подлокотники кресла, фаланги пальцев побелели. С эмоциями надо уметь справляться. Он мгновенно ослабил хватку. Интересно, заметил ли Дзержинский? Наверняка… С его-то наблюдательностью!

Взгляд Феликса Эдмундовича становился все более пронзительным, выворачивал душу наизнанку. Даже ему, заместителю начальника ЧК, становилось как-то не по себе, а что тогда говорить об откровенной контре!

На Якова Христофоровича нахлынул озноб — по коже неприятно пробежали мурашки. Да уж… Никогда не знаешь, о чем заведет речь Дзержинский и о чем он думает, — а что, если подозревает его, Петерса, в какой-нибудь контрреволюционной ереси?!

Окружение у председателя было не самым простым. Среди них хватало и таких, кто откровенно недолюбливал латыша Петерса, считая его чужаком в России. Например, могли наговорить, --">