Андрей Александрович Ильичев (Ильин) - По ту сторону жизни

сцена проверены.

– На колосниках никого.

– Прилегающие улицы прикрыты нарядами милиции…

И вдруг:

– Там машина…

– Какая?

– Товарища Сталина. У служебного входа стоит.

– Зачем? Кто распорядился? Убрать машину!

– Никак нельзя. В ней водитель. У него бумага.

– Что за бумага?

– С подписью «Хозяина». Он велел машину у служебного входа держать, никуда не отлучаясь.

Начальник охраны осёкся.

– Ничего не путаешь?

– Никак нет. Вы спросите у самого…

– Ты что, охренел? Сейчас спектакль начнётся…

Но, с другой стороны, куда деваться? Не порядок, когда машина и не понятно зачем. Выдернуть бы водителя, да спросить… Но подпись. Она как охранная грамота, которую не перепрыгнешь. Против Его воли идти себе дороже, вмиг на Соловках окажешься или в Магадане.

Зачем машина? Зачем у служебного входа?

Не прост «Хозяин» и не из железа сделан, хоть и Сталин он, но свои личные тайны у него имеются, в которые лучше никого не посвящать, даже охрану. Много чего Власик знает, чего другие не знают, но о чем молчать он будет, хоть клещами его рви. Но и он всего не знает!

Но как тут быть? Придётся тревожить «Хозяина», придётся спрашивать, хоть и коленки трясутся.

– Товарищ Сталин… – тихим шёпотом из-за спины.

– Чего тебе, Власик?

– Там машина. Ваша.

– Ну?

– И водитель. Говорит, вы распорядились.

– Машина? Ну, пусть стоит. Если есть машина, то, значит, для чего-то нужна. Зачем мешаешь спектакль смотреть? Ступай.

На цыпочках уходит начальник охраны, весь в поту и сомнениях. Но понимает. Понимает, что надо держать язык за зубами, чтобы никто из ближнего окружения «Хозяина» о той машине ничего не узнал.

Подозвал охранников, приказал:

– К машине не подходить. Убери оттуда всех. Хотя – нет. Оставь кого-нибудь одного подальше. На всякий случай. И где-нибудь боевую группу схорони.

– А если…

– А если Самого увидишь, глаза закрой и под половичок залезь. Или я тебя сам – и каблуком придавлю. Всё, дальше моя работа будет. И чтобы – никого!

Идёт спектакль своим чередом. Балетные танцуют, зрители на сцену смотрят и в полглаза в ложу, где генералиссимус сидит, а за ними охрана в штатском с театральными биноклями зорко следит.

Первый акт.

Второй…

В начале второго акта «Хозяин» встал с кресла. Сказал негромко друзьям-приятелям:

– Я сейчас вернусь.

Вышел из ложи. За ним начальник охраны.

– Ты куда, товарищ Власик? Смотри спектакль. Хороший спектакль. Зачем за мной идёшь?

– Но…

– Э-э… Может, я с красивой дэвушкой встречаться хочу. С балериной. Замужней. Зачем тебе ее смотреть? Может, я хочу ей спасибо за балет сказать, а тут ты рядом в сапогах стоять будешь. Неудобно. Честь дэвушки. На Кавказе за такое знаешь, что бывает!

– Но, товарищ Сталин, ваша безопасность…

– Что безопасность? Здесь театр, храм искусства. Балет. Зачем бояться? Зачем ты всегда боишься? Ничего с товарищем Сталиным не будет. Убери своих держиморд. Что вы как жандармы царские…

Дёрнулся было Власик, но осадился, взгляд «Хозяина» поймав.

Идёт товарищ Сталин по театру. Один. Может, и точно на романтическое свидание. Ведь мужчина он горячих кавказских кровей. И женщины любят его, все женщины Советской страны. Любая счастлива будет, если хоть взглянет на нее.

Подозвал билетершу. Ткнул пальцем в программку, в фамилию чью-то.

– Позови мне вот ее.

– Но она в третьем акте танцует.

– Танцует, не танцует. Пусть другая танцует, у нас незаменимых людей нет. Даже артистов. Скажи, пусть идёт сюда. Быстро идёт.

– Но она в гриме и костюме.

– Пусть как есть идёт. Плащ накинет и идёт. Товарищ Сталин ждать не может!

Через минуту запыхавшаяся балерина выскочила в вестибюль. Присела в полупоклоне. Потому что была в средневековом платье.

– Какая симпатичная балерина, – улыбнулся генералиссимус. – Сейчас поедем со мной. Тут недалеко. Вы не против? Или, может быть, боитесь товарища Сталина?

– Нет, нет, – замотала головой балерина.

– Тогда пошли. – И не оборачиваясь, и не прислушиваясь к шагам, Сталин пошёл вперёд, так как был уверен, что девушка последует за ним.

Спустился на первый этаж. Вышли к машине.

– Садитесь.

Девушка прыгнула внутрь. Как весенняя бабочка.

– Поехали. – Сталин назвал адрес.

Ехали всего три минуты. На Петровке водитель свернул в арку, чуть проехал и остановился подле черного хода.

– Ступайте за мной.

Балерина растерянно улыбнулась, кивнула, потому что совершенно не знала, как себя --">