Сергей Кутергин - Отсчет пошел

хотел бы на моем месте оказаться? Тем более что он мне и начальник, и старший по званию… Но в те кабинеты, где я пью, его не пустят даже посуду мыть.

— А почему так? — спросил Ен.

— Не знаю, — вздохнул генерал. — Везет мне. — Видно, ему не хотелось развивать тему. — Я Крылову сказал, что тренировочный цикл еще не закончен, так что я ничего гарантировать не могу. Дело, как видно, дрянное, поэтому вы можете отказаться. Конечно, он доложит об этом на самый верх, и кран нам после этого на некоторое время перекроют, но потом, дай Бог, все образуется. В общем, вам решать.

Молчание длилось несколько минут. Наконец Ира тряхнула головой и спросила:

— Леонид Юрьевич, когда нам приступать?

— Спасибо, ребята… Я сообщу. Пока что побегайте по редакциям, попробуйте притереться, может быть, и вправду на них поработаете… Журналистская «легенда» вам сейчас нужна, потому что журналисты — единственные люди, которые могут перемещаться в Чечне между обеими сторонами и при этом находиться в относительной безопасности. Хотя, конечно, все в жизни бывает… Значит, так: до получения приказа о выезде все тренировки отменяются. Будете работать в газетах. По вашему выбору. Насчет того, примут ли вас, не беспокойтесь: мозгов там не хватает всегда, поэтому людей берут практически с улицы. Про журфак забудьте: там почти все оттуда, можете проколоться. Да, и еще: ко мне вчера пришел очередной запрос от начальника службы психологического тренинга…

— Бахарева-то? — хмыкнула Ира. — Въедливый мужичонка. И что ему на этот раз от нас надо?

— Не вижу тут никаких причин для иронии, — посуровел генерал. — Человек, между прочим, для вас же старается. А нужен ему сущий пустячок: с каждого из вас — по автобиографии.

— Так у вас же, Леонид Юрьевич, полсейфа автобиографиями забиты, и нашими, и остальных групп, — удивился Сон. — И данных в них по наши души содержится небось раза в два больше, чем мы сами знаем.

— И к тому же все эти гипнограммы, которые с нас снимали при оформлении в группу, — прибавил Ен.

— Ничего-то вы не поняли, — нетерпеливо махнул рукой Гриценко. — Гипнограммы тут вообще ни при чем. Они были, если хотите, формальностью, проверкой на вшивость. Вспомни, как ты попал в число кандидатов, Ен. Ну что мы тогда о тебе знали? Только то, что ты влип по уши в какие-то темные делишки, а затем угодил под колеса.

— Я же вам сто раз объяснял, как все было на самом деле! — возмутился Ен.

— Объяснял, помню, — согласился генерал. — Допустим, я бы тебе даже поверил на слово, без доказательств. Но кто бы позволил мне зачислить в группу непроверенного человека, о котором известно исключительно с его слов? То-то же. Вот для этого-то и нужна была гипнограмма, обработка нейродетектором лжи и многое другое. Под гипнозом особенно не солжешь.

— Так чем же теперь Бахарева не устраивают полученные материалы? — спросила Ира.

— Ему нужны не гипнограммы и не простые автобиографии, а авторизованные отчеты. Не только факты, но и рассуждения, мысли, да и вообще все, что вам заблагорассудится в них написать. Поняли?

— Чего уж тут непонятного… — ответила за всех Ира.

— Вот и хорошо. К выполнению приступайте немедленно. Действуйте — пишите, внедряйтесь в журналистскую среду. И ждите моего приказа.

— Есть! — хором ответили все трое.

ГЛАВА 1

Двери потрепанного красного «Икаруса» с приятным шипением закрылись, и Иван Могилевский с облегчением откинулся на спинку сиденья. Его лоб был покрыт мелкими бисеринками пота — еще у входа на автовокзал он увидел, как последний на сегодня автобус на Новопавловскую медленно и степенно, как океанский лайнер, отходит от стоянки и вот-вот перед ним откроется радужная перспектива ночевки на скамейке в приятном обществе бомжей и нищих бродяг, которых он еще несколько дней назад мог преспокойно отправить в отделение, тем более что в конце месяца у них, как всегда, горел план и требовалось обеспечить достойную статистику по количеству задержаний. Да, этот день начался для сержанта московской милиции не лучшим образом. Виной всему была, конечно, водка, с которой они вчера отмечали его долгожданный отпуск. Могилевский вспомнил, как бодрый перестук колес превращался в его голове в удары адского молота, и поежился — да, в чем-то начальство было право, внушая им во время долгих и нудных инструктажей, что конфискованные спиртосодержащие напитки подлежат --">