Генри Каттнер - Космические солдаты

делать, но ему сильно мешали капризные, не реагирующие на команды левые двигатели. Корабль резко развернулся, едва не задел монорельсовую дорогу, и при помощи носовых двигателей успел сбавить скорость перед столкновением.

Авария заставила меня выругаться.

В следующую секунду я уже бежал к месту катастрофы, пытаясь разглядеть предательское мерцание огня. Трение об атмосферу опасно разогревает корпус. Если топливные баки пробиты, то через пару секунд можно ждать ревущий огненный вихрь. Поскольку огня так и не показалось, я облегченно выдохнул со свистом. Пока все хорошо.

Я бежал вниз по склону к кораблю, — как я и думал, к маленькому «М3», пухлому эллипсу с открытыми щитами иллюминаторов и корпусом, покрытым точечками дюз. Через иллюминаторы я увидел человека в кресле пилота, лежащего на панели приборов. И… на нем была черная кожаная форма Сумеречного Патруля, охранявшего Луну во время войны с Марсом!

Я словно вернулся на шесть лет назад. И внутри у меня все похолодело.

Мои руки все еще помнили ручки герметичного люка. Я распахнул его, залез в корабль и первым делом проверил приборы. Потом щелкнул тумблером — пилот забыл кое-что выключить, когда заглушил двигатель в момент приземления. После этого я нагнулся, чтобы осмотреть пострадавшего.

Ему было лет двадцать пять — то есть где-то на десять меньше, чем мне. У него было перекошенное, злобное лицо с выдающейся челюстью, а из-под потрескавшегося шлема выбивались светлые волосы. Лоб пилота был разбит, и он потерял довольно много крови. Кроме того, возможно, получил сотрясение мозга. Я не был уверен — но на всякий случай положил его в гамак.

В рубке был микрофон, но он не работал. Странно! На корабле не было ни документов, ни карт — ничего, кроме зашифрованного листа из фотостата, заполненного тем, что казалось случайным линиями и цифрами. В одном углу листа стоял штамп, «Хельсинг и Ко продакшнс» — Пол Корсон.

Значит, вот что это такое. Кинобизнес. Я вспомнил Хельсинга. Когда-то давно он был одним из самых известных режиссеров. В приютах для бездомных, где можно согреться и найти ночлег, я даже видел некоторые его фильмы. Эти трехмерные, цветные космические эпопеи были довольно популярны. Но я уже давно ничего не слышал про Хельсинга.

Я посмотрел на лежащего без сознания Корсона. Парню нужно в больницу. Ну… Рация была повреждена, но, возможно, не очень сильно. Я поработал над ней, и вскоре из рации донесся обрывок фразы.

— …отвечайте. Вызываю Корсона. Свяжитесь с Денвером. Корсон, ответьте…

Я решил не тратить время на починку передатчика. Денвер находился довольно близко, я смогу найти его с воздуха. Но левые двигатели были в плохом состоянии. Я осмотрел их. Да, выглядели они не ахти.

Трение об атмосферу расплавило некоторые дюзы так, что они почти закрылись. Корсон, наверное, выделывал безумные трюки. Я имею в виду — именно безумные! А это очень опасно, даже в космосе.

Я нашел в шкафчике дрель и вскрыл запечатанные дюзы. Затем взлетел. Во всяком случае, в корабле было теплее, чем на открытом всем ветрам вайомингском плато. Я осторожно провел пальцами по рычажкам управления, отчего у меня по телу пробежали мурашки. Я еще никогда не взлетал так ровно.

«Мэйзи» с ревом взмыла в небо, этот звук был мне незнаком, потому что я, в основном, воевал в космосе. Я плавно развернул кораблик и полетел на юг.

Звезды подсказывали мне, куда лететь. Серебристые змеи монорельса тоже помогали. Я ездил на поездах так часто, что знал почти все железнодорожные пути в стране. Я обращался с «Мэйзи» ласково и держал большую высоту на случай неприятностей. В иллюминаторах довольно скоро показались огни Денвера.

Из-за того, что меня никто не ждал, я приземлился в аварийной зоне. Ко мне тут же подъехал «Спидер». С этого момента все решалось без моего участия — причем быстро.

Со мной хорошо обращались, не буду это скрывать. Но, разумеется, на то были свои причины. Я сделал им одолжение — и немаленькое. Так или иначе, я удивился «добро-пожаловать-мы-рады-вас-видеть» атмосфере, в которой вдруг оказался.

Когда в Денвере узнали, что я участвовал в войне и разбираюсь в кораблях, меня забросали вопросами по поводу состояния двигателей «Мэйзи». Я не увидел причин не рассказать им то, что мне удалось узнать.

Итак, я попал в кабинет начальника космопорта, где отвечал на вопросы, параллельно жуя стейк, который мне принесли, когда я хитро --">