Иван Владимирович Сербин - Чертова дюжина

маслянисто-текучие — и были движениями диких зверей, а пылающе-жадный блеск глаз — блеском глаз хищников.

Однако люди, с которыми им предстояло иметь дело, тоже не отличались библейским миролюбием. Стоявший до этого совершенно неподвижно охранник высокого шевельнулся, словно очнувшаяся от механической спячки машина. Двигался он молниеносно, со своеобразной, едва уловимой грацией. Руки телохранителя согнулись в локтях, и, прежде чем троица успела положить пальцы на спусковые крючки, в лица им уставился ствол «АКМСУ». Охранник не откидывал по-киношному полу плаща, не приседал, не делал лишних движений. Он просто взял оружие на изготовку, чтобы троица увидела и оценила это.

Мгновение спустя высокий вдруг резко ухватил Рыбу за воротник франтоватого плаща и рванул на себя. Вторая рука его неуловимым движением нырнула под мышку, плотно, но без напряжения сжала ребристую рукоять пистолета — и лысый коротышка вдруг ощутил холод стали у впалого виска, сразу за правой бровью. Собеседник прикрывался Рыбой как щитом.

— Рыпнетесь — останетесь без работы, — серьезно пообещал «гориллам» высокий. Те застыли, приоткрыв рты. — Вот что случится, если ты откажешься. — Высокий говорил спокойно и ровно, словно вбивал гвозди в лысый, блестящий от пота затылок жертвы.

— Даже если ты убьешь меня, мои ребята все равно успеют пристрелить вас обоих, — хрипло выдохнул Рыба.

— Нет, у них клыки не отросли на таких волчар, как я, — тихо засмеялся высокий. — И не надейся. — Он тряхнул коротышку, и воротник его плаща затрещал испуганно, предчувствуя скорую кончину. — А этот парень, — кивок в сторону охранника, — смерти не боится.

— Все боятся смерти, — возразил Рыба тоскливо.

— Ты — да, я немного боюсь, а он — нет. Он — гончий пес. Смерть для него — всего лишь продолжение жизни.

Рыба помолчал секунду, подумал, затем напряженно хохотнул:

— Ладно, у нас обоих нервы играют… Давай поговорим о деле.

— Сперва скажи своим «бультерьерам», чтобы положили пушки и отошли к воротам.

Коротышка тяжело засопел. Отдать оружие означало полностью довериться собеседнику и — что еще хуже — его сумасшедшему спутнику. Но был ли у него выбор?

— Ну так как? — Ствол пистолета глубже вдавился в висок толстяка.

«Похоже, что выбора нет», — решил про себя Рыба и буркнул ожидавшим указаний охранникам:

— Положите пушки и к воротам. Живо!

Трое медленно, нехотя опустились на корточки, положили «узи» на сырой асфальт и попятились.

— Так-то лучше, — усмехнулся высокий и кивнул своему спутнику: — Собери оружие. Пригодится.

Толстяк зло смотрел, как «гончий пес» ловко подхватывает «узи» и вешает себе на шею.

Высокий отпустил воротник плаща Рыбы и ровно, словно ничего не случилось, произнес:

— А теперь о деле. Ты выполнишь заказ?

Прежде чем ответить, коротышка оправил плащ, встряхнулся, возвращая утраченное было достоинство, а заодно и прежний франтоватый вид, затем поинтересовался не без легкого налета иронии:

— Сотня килограммов пластита, гранаты… Жуть! Не многовато? Ты что, собрался Кремль взрывать?

Высокий стоял спиной к свету, и Рыба не мог увидеть блеска, вдруг появившегося в глазах собеседника. Впрочем, тот моментально взял себя в руки.

— А тебя это волнует?

— Ни капельки. Мне плевать.

— Правильно. Молодец. Так что с заказом?

Рыба прикинул что-то в уме, заглянул в бумажку, затем посмотрел в подсвеченное неоном серо-желтое небо и кивнул.

— Только за неделю мне не успеть. Нужно съездить к людям, договориться, проследить, привезти… Словом, проблем хватит.

— Я не спрашиваю тебя о проблемах.

— Исключительно из уважения к тебе… Три недели, — подумав, заявил Рыба. — И это очень быстро. Другим пришлось бы ждать месяц-полтора. А то и два.

— Десять дней, — жестко отрубил высокий. — И это все, что я могу себе позволить.

— Ммм… — Рыба пожевал губами. — Ладно, но придется очень постараться.

— Постарайся. Постарайся на совесть.

— А что взамен?

Коротышка с вызовом уставился на собеседника.

— Сколько ты хочешь?

— Деньги? — Рыба позволил себе чуть заметно усмехнуться. — Деньги мне не нужны. У меня их хоть ж…й ешь. На всю жизнь и мне, и детям, и внукам хватит. Да и смешно брать деньгами с такого человека, как ты. У тебя есть кое-что более ценное, чем туалетная бумага.

— Что?

Высокий уже догадался, о чем пойдет речь. Он был готов --">