Юлия Евгеньевна Сафронова (Sadina_Spring) - Инфекция

шеи мертвой Регины и выронила в том доме, тоже связано только с тобой. — он ненадолго замолчал, а я и вовсе потеряла дар речи от того, что он сказал. — Знаешь, мне кажется, я подарил эту вещь не тому человеку. Может, потому она и вернулась ко мне? Чтобы я исправил ошибку… — он протянул перышко мне.

— Откуда ты… — с трудом начала было я.

— Зеркало заднего вида. — он поднял глаза и посмотрел в мои. — Когда ты рассматривала подвеску той ночью в машине, сидя позади меня, я тоже не спал. Через то самое зеркало я и увидел кулон и почти сразу все понял. Мишка, кулон, долгое твое отсутствие — все это прямо кричало о том, что произошло. Я понимаю, что ты не хотела говорить нам, а тем более мне все это. Однако я не считаю тебя виноватой. Ты поступила так, как не каждый бы смог. Ты даже дала ей себя ударить ножом, не зная, что не умрешь. На твоем месте я поступил бы точно также. Да и с матерью, собственно, тоже. Я видел ее тело там. А еще я видел на нем рану от ножа. Твоего ножа. — сказав все это, он снова опустил глаза к подвеске.

Не знаю, как у меня получилось, но я все же взяла ее. Ответить я ему так и не смогла. Я просто не могла, хоть и хотела сказать ему, да и всем остальным, многое. Он так и ушел, не дождавшись моего ответа. Да и ему, кажется, он был не нужен, хотя я была ему безмерно благодарна за то, что он облегчил мне жизнь перед самой смертью, как бы странно это не звучало.

Через несколько минут в комнате загорелся свет. Двое мужчин, одним из которых был мой отец, подошли ко мне. Меня уложили на койку и в то же плечо ввели сначала одно лекарство, а затем то, что я вводила себе и раньше. То самое светло-желтое вещество. Однако потом мне вкололи что-то еще, но я ничего не смогла понять. Все начало расплываться у меня в глазах, превращаясь в набор светлых цветов. Звуки тоже исчезли. Точнее, сначала они стали неприятным гулом, а затем и вовсе исчезли вместе с картинкой. Я даже не чувствовала, что меня кто-то куда-то тянет. Нет. Никто не тянул меня, потому что я бы в любом случае погрузилась в эту тьму и тишину. Наверное, это и была безболезненная смерть.

Открыв глаза, я почувствовала, как в них тут же ударил яркий свет. Однако это был не свет от лампы. За окном почти что встало солнце, освещая всю палату. Все мое тело невероятно болело, а особенно живот. Он одновременно просил еды, но в тоже время не мог ее переносить из-за раны. Кажется, я была жива. Видимо, рана все-таки была не смертельной, как и предполагал Антон.

Забыв о том, что в моем кулаке была подвеска, я разжала его, отчего та звонко ударилась о кафель на полу, но это было совершенно неважно. Во мне будто бы снова разгорелся огонь, согревая меня изнутри. Что-то необычайно приятное затеплилось в груди от предвкушения. Теперь я снова могла слышать тупые шутки Ильи, его споры с Антоном, видеть Машкины подзатыльники и рыжую растрепанную голову Федора. Я снова могла жить.

--">