Сергей Гужвин - Иванов, Петров, Сидоров - 2

или разменять в любой стране мира. С началом индустриализации, и становления СССР на ноги, золотой червонец вывели из обращения, советский рубль и без жёсткой привязки к золоту позволил создать могучую державу.

— И второе, — продолжал Николай, — если проектируемая реформа пройдёт незаметно, то... для чего она? С юридической точки зрения наша валюта не страдает неопределённостью. Она эмитируется Российской Империей. В экономическом отношении наша валюта не мешает сводить баланс государственной росписи с профицитом, по Вашим же словам, уже седьмой год. Что же в ней вредного? А про политическую опасность я вообще не понял. Наши ценные бумаги расхватывают в Париже и Берлине, наши векселя учитываются в Лондоне Ротшильдом, что же тут опасного, — Николай пожал плечами, — кстати, сколько будет стоить эта реформа?

Пауза затянулась.

Наконец Витте сказал: — Неустойчивость денежной системы порождает, прежде всего, крайнюю неустойчивость товарных цен, притом неустойчивость весьма беспорядочного, неравномерного и случайного характера. К тому же наш государственный долг, вследствие расстройства и неустойчивости денежной системы, потерял всякую определенность. Действительный размер его, вследствие неустойчивого курса — не есть величина постоянная. Как Вы правильно заметили, неразменный бумажный рубль есть святая святых помещиков и хлебных экспортеров, внутри страны он стоит дороже, чем на международном рынке, и на этой разнице все продающие хлеб за границу наживают дополнительный крупный барыш. А единообразный курс рубля во всём мире будет выгоден и промышленному капиталу, который получает из-за границы машины, и государству платить за границу проценты по займам будет проще.

Николай ждал, когда же Витте скажет об инвестициях, но тот об инвестициях не обмолвился.

— Сергей Юльевич, я полностью Вас поддерживаю в том вопросе, что следует устранить имеющийся перекос в сторону хлебных королей и всемерно поддержать промышленников, однако, причем тут золото? Если необходимо восстановить паритет с франком, выпустите новые банкноты и обменивайте старые на новые в пропорции пятнадцать к десяти. Но прежде скупите все русские рубли на биржах Европы, а на продажу выставьте новые банкноты по правильной цене. А в стране пусть висят ценники с двумя цифрами, до тех пор, пока из обращения не выйдут кредитные билеты. Для обеспечения на международном уровне мы можем предложить золото в слитках. Так Вы не ответили, во сколько обойдётся казне эта реформа, то есть, сколько Вы занимаете у Ротшильда?

— Сто миллионов рублей.

— А сколько составляют годовые платежи по нашим займам? — не дожидаясь ответа, Николай встал, давая понять, что аудиенция закончена, — Сергей Юльевич, обдумайте всё, завтра мы вернёмся к нашему разговору, и захватите государственную роспись, я хочу на неё взглянуть.

* * *

После Витте дежурный офицер пригласил к Николаю директора канцелярии министерства иностранных дел, графа Владимира Николаевича Ламсдорфа. Ламсдорф был остзейским немцем, карьерным дипломатом чистой воды, не политиком, но тридцать лет службы во внешнеполитическом ведомстве сделали его энциклопедистом по части дипломатического этикета и всей дипломатической кухни. Обладая феноменальной памятью, он отлично знал своё дело, и от него можно было услышать, например, такой вот пассаж: "Это никак не возможно, поскольку это противоречит четвёртой части Отдельного Акта Адрианопольского мирного договора 1829 года". Такая живая библиотека и нужна была Николаю. К тому же в ТОЙ истории, Ламсдорф был министром иностранных дел с 1900 года по 1906, и, во всяком случае, не навредил.

Десятилетие между кончиной Александра III и русско-японской войной можно смело называть временем упущенных возможностей. И это без преувеличения. Если Германский Император Вильгельм II спрашивает у молодого Николая II разрешения захватить китайский порт Циндао, это о многом говорит. Во всяком случае, Николай не спрашивал разрешения у Вильгельма для занятия Порт-Артура. Александр III так поставил страну на международной арене, что угрозы войны в тот момент не существовало, ни одно правительство в мире не считало Россию "колоссом на глиняных ногах", и не строило против неё каких либо агрессивных планов. Другое дело дипломатический фронт. "Большая игра" была в самом разгаре. Ну, что ж, поиграем.

— Владимир Николаевич, — сказал Николай --">