Вадим Дмитриевич Фёдоров - Возмутительный страусёнок

сказала:

— Несносный ребёнок! Мало того, что ты шкодлив и не даёшь никому покоя! Так ты ещё и правды не говоришь?! Стыдись!

— Я же не хотел… — хныкнул страусёнок.

— Не хотел, но сделал. А сделал, имей мужество признаться, — строго сказала мама-страусиха. — Надо всегда и всюду говорить правду. И только правду. Тогда тебя все будут любить и хвалить. Запомнил, что я тебе сказала?

— Запомнил, — пискнул страусёнок и вдруг спросил: — Мама. а что такое правда?

Мама-страусиха хотя и успела привыкнуть к причудам своего непоседливого ребёнка, но всё же была несколько озадачена его вопросом. Поэтому она сначала произнесла:

— Ох, ну какой ты у меня, право…

Но «какой» именно, не сказала, потому что, наверное, уже думала, что ответить страусёнку…

— Видишь ли, говорить правду — это говорить, не утаивая, о чём ты думаешь, что знаешь, что слышал и что делал…

— Да? — обрадовался страусёнок. — А можно я попробую говорить правду нашим знакомым?

— Ну, конечно… — не слишком уверенно подтвердила мама, — ты можешь так поступить.

— Тогда я побегу скорее, — заторопился страусёнок. — А то мне очень, очень, очень этого хочется… Ужасно хочется…

— Ну что ж, иди, — отпустила его мама-страусиха и беспокойно добавила: — Только… Но что она хотела ему сказать дальше, мы никогда не узнаем, потому что страусёнок со всех ног уже мчался через равнину в поисках родственников и знакомых.

* * *

И первой встретил он Чёрную Пантеру, которая отдыхала у подножия дерева, щуря янтарные глаза и лениво вылизывая бок. Завидя бегущего страусёнка, пантера прервала свой туалет и благодушно спросила:

— Не слишком ли быстро ты бежишь, мой птенчик? Уж не случилось ли в этом мире чего-либо необычного?

— Здравствуйте, — останавливаясь, почтительно произнёс страусёнок, ибо его очень дальняя и к тому же безусловно сводная родственница сумела внушить уважение к себе не только родственникам, но и вообще малознакомым обитателям леса и равнин. — К сожалению, случилось.

— Да? — пантера немигающими жёлтыми глазами уставилась на страусёнка. — Тогда почему я этого ещё не знаю, моя крошка?

— Я ищу знакомых и родственников, чтобы сказать им правду в глаза, что думаю о них, что слышал и что знаю…

— Боже мой, как это интересно, — мурлыкнула себе в усы пантера и, обратившись к страусёнку, сказала: — Тебе повезло, дружок, раз ты нашёл меня. Скажи мне правду обо мне, а то я просто умираю от любопытства.

— Хорошо, — согласился страусёнок, — сейчас я подумаю и вспомню.

— Подумай, мой птенчик, если это тебе, конечно, не повредит, — мурлыкнула пантера и села, чтобы удобнее было слушать страусёнка.

— Н-ну, например, я слышал, что говорила о Вас обезьянка Шка-Кро, которая живёт на дереве баньян.

— Как же, как же, я знаю это премилое существо. И что же, интересно, она говорила?

— Во-первых, она сказала, что ждёт не дождётся, когда Вашу шкуру натянут на барабан, и уверяла, что этот барабан будет издавать замечательные звуки, под которые она будет танцевать целый день.

— Вот как? Она так и сказала? Ах, значит, мою шкуру на барабан… — Пантера даже привстала от возбуждения. — А ещё ничего не говорила эта крошка Шка-Кро? Это всё так любопытно. Ты даже не представляешь, как это всё интересно.

— Ещё она сказала, что Вы похожи на обугленную головёшку, которую вынули из костра, так как она дурно пахла.

— Да? — изумилась пантера и сладко потянулась. — Значит, я — головёшка, и к тому же дурно пахнущая. Ну, спасибо, мой птенчик, за правду. Ты очень и очень мил, передай мои слова твоей маме. А мне ещё надо сходить по делам. Пойду поищу эту крошку Шка-Кро. Всё это очень-очень интересно, — мурлыкнула она и, чёрной тенью скользнув среди деревьев, исчезла из виду.

Страусёнок постоял ещё, покачиваясь на своих длинненьких и тоненьких ножках, мысленно задавая вопрос, всё ли он сделал правильно, как велела мама, и с удовлетворением отметил, что всё.

И вдруг страусёнок услышал, как кто-то спросил его сверху:

— Ты давно не встречал обезьянку Шка-Кро?

— Давно, — машинально ответил страусёнок и поднял голову. На ветке дерева, под которым только что возлежала Чёрная Пантера сидела птица-тукан.

— Теперь ты не увидишь обезьянку Шка-Кро ещё дольше. — И, щёлкнув клювом, вздохнула: — Бедная Шка-Кро.

— Почему? — простодушно изумился страусёнок. — Ведь я сказал только правду. Она действительно говорила обо всём этом мне.

Птица-тукан вдруг --">