Дмитрий Ростиславович Ковалевский - Волки и ветер

Дмитрий Ковалевский Волки и ветер

Одно из многочисленных путешествий, совершённое мною в бородатом году, привело меня на север, где я наткнулся на глухую деревушку под названием Сарран.

Деревушка эта рассыпалась на обрыве среди заснеженных лесов Тундры. Люди там жили незатейливые и добродушные. Жили в расписных вигвамах из животных шкур. Румяные и улыбчивые. Именно они научили меня писать слово «Тундра» с большой буквы. И ещё кое-чему научили.

Всё дело в том, что в те времена жила в Сарране одна бабушка, которую звали Чаха. Она была очень старой и, наверное, даже слепой. Но ведала она многим; что оказалось для меня самым важным — она ведала местными преданиями.

И вот, на второй вечер моего пребывания в Сарране, меня привели в её жилище. Костёр игрался золотистыми тенями на кожаных стенах. Пахло гарью и потом. Вместе с жителями деревни мы сидели вповалку вокруг очага и слушали сиплый голос старухи. И заслушивались.

В тот вечер Чаха рассказала нам историю о волчонке по имени Сарра, что жил в этих землях задолго до прихода людей. И о волшебной его маме. О его успехах и неудачах. О силах и о природе.

Как я понял уже потом, когда отправился спать, это была история ещё и об ответственности, чести, любви и жизни. О взрослении.

В ту самую звёздную ночь, когда в небе пылали трещины далёких галактик. В ту ночь, когда в дрёме мне привиделся озорной серый зверёк, я понял — ясно понял, — что этой, если желаете, притчей, необходимо поделиться.

И вот, я излагаю её. Местами чрезмерно чувственно, местами — цинично. Однако таким я запомнил сказ о волчонке по имени Сарра, сыне своей Матери.

И таким я его записал.

* * *

Высоко-высоко над Тундрой, в бескрайнем тёмном море, один за другим начали подниматься паруса. Звёзды, словно молчаливые наблюдатели, повисли над головами редких ночных зверьков и многолетних сосен. Среди огоньков на безоблачном небосклоне умещалась Луна: такая величественная и загадочная, она одна мнилась ярче и ближе чужих светил. Придёт пора, и звёзды сгинут, погаснут навсегда, и на их местах вспыхнут новые зарницы, и образуют новые созвездия. Но даже тогда, кажется, Луна останется на прежнем месте, продолжит тёмными ночами озарять северные снега своим серебристым взглядом даже когда лишится всех своих сестёр.

Ниже — совсем земной Ветер касался зелёных спиц. Те — неслышно танцевали, мерцая волшебными искрами. Покуда маленькие иголки светились в своём причудливом танце, серые стволы деревьев стоически терпели трескучий мороз, опустившийся на их могучие плечи, да сами трескались порою. Тайно помышляли они о наступлении утра.

Так славно им было вместе: Ветру и тонким зелёным листьям, что всякие мысли вовсе покинули их. Оттого сложно было сказать, почему ветер не спустился к Сарре: ни-то знать не знал о волчонке, ни-то думать не думал, ни-то не отваживался.

Сарра тенью рыскал среди щедро рассыпанных деревьев. Иногда на мгновение зверёк задумывался о том, какая глубокая обида заставила гигантов отпрянуть друг от друга, поклясться годами не касаться собратьев даже кончиком ветви и держать эту клятву. Ведь хорошо помнил: таким же лес был и вчера, и позавчера. И Мать-Волчица сказала однажды: «Не бывает в природе случайностей, как и во всём живом».

Вспоминая слова Кормилицы, волчонок быстро возвращался к делу. «Не она ли велела мне полагаться на нюх свой и зоркий охотничий глаз?», — думал Сарра.

Он выслеживал добычу: проделывал себе путь в глубоком снегу, порой проваливаясь в мягкую белизну по самое брюшко. Далеко позади он оставил и лежбище, и Мать-Волчицу. Должно быть, нынче его со Стаей разделяла добрая лига. И никто не помешает юному добытчику в его охоте. И никто не поможет…

Следуя за тонким запахом первой в своей жизни дичи, Сарра не заметил, как лес вокруг него расступился, и он оказался на хрустящей молочной равнине. От идеала земную поверхность отделяли разве что случайные сугробы-одиночки. Однако даже с ними смышлёный зверь сумеет позабавиться, ежели выкопает в таком сугробе нору.

Но волчонка мало интересовал снег. Он поднял мордочку к виновнику беспокойного ночного торжества: диск Луны напоминал нору в авантюрно-синем потолке неба. В ней, наверное, прятался какой-нибудь Небесный Волк.

Услышал отдалённый вой, раздававшийся со всех сторон. Выло несколько стай, но вот чего ради волки делали это — было решительно --">