Астрид Линдгрен - Братья Львиное Сердце

и серьезно:

— Но на самом-то деле жить здесь придется мне. Без моего Сухарика. Может, все девяносто лет.

Вот как мы тогда думали!

2

Сейчас я подхожу к самому трудному. К тому, о чем не в силах даже думать. И не могу не думать.

Юнатан! Мне кажется, что он до сих пор со мной, что он по-прежнему сидит возле меня вечерами, ходит в школу, играет с ребятами во дворе, греет для меня ночью воду. Но нет, все теперь не по-прежнему… совсем не так.

Юнатан уже в Нангияле.

Мне трудно, я не могу, нет, я не в силах даже рассказывать. Вот что было напечатано тогда в газете:

«Необычайной силы пожар, разразившийся вчера вечером в нашем городе, сровнял с землей одно из многоэтажных деревянных строений квартала Факельросен и вызвал трагическую потерю человеческой жизни. Тяжело больной 10-летний мальчик Карл Лев находился в момент загорания один в квартире на третьем этаже. Несколько минут спустя к дому прибыл подоспевший из школы брат мальчика, 13-летний Юнатан Лев. Он сразу ринулся в объятое пламенем здание. Еще мгновение — и нижний пролет лестницы превратился в море бушующего огня, отрезанным же от выхода не оставалось ничего иного, как искать спасения через окно. Многочисленные очевидцы трагедии, столпившиеся во дворе, с замиранием сердца наблюдали, как 13-летний юноша, уже ощущая за спиной дыхание пламени, взял брата на плечи и бесстрашно прыгнул вниз. При ударе о землю он получил тяжкие увечья и скоропостижно скончался. Младший же брат, защищенный его телом, напротив, не пострадал совсем. Мать обоих мальчиков — она швея — находилась во время происшествия у заказчицы и, узнав о постигшем ее несчастье, впала в обморочное состояние. Причины пожара выясняются».

На другой странице газеты тоже было напечатано о Юнатане. Вот что писала его школьная учительница:

«Милый Юнатан Лев, не правильнее ли было называть тебя Юнатан Львиное Сердце? Если бы ты был жив, то, наверное, вспомнил, как мы читали в учебнике по истории о храбром английском короле Ричарде Львиное Сердце. Ты бы вспомнил, как сказал тогда: «И представить невозможно, каким же нужно быть храбрым, чтобы о тебе потом написали в учебнике по истории, мне таким никогда не стать». Милый Юнатан, даже если о тебе не напишут в учебниках по истории, в решительный момент ты оказался настоящим храбрецом, ты герой, не хуже всех других. Твоя старая учительница никогда не забудет тебя. Твои товарищи долго будут помнить о тебе. Наш класс опустел без веселого, славного Юнатана. Увы, те, кого любят боги, умирают юными. Покойся в мире, Юнатан Львиное Сердце!

Грета Андерсон».

Вообще-то она порядочная зануда, эта Юнатанова учительница. Но она любила его, ведь Юнатана любили все. И она хорошо придумала про Львиное Сердце, по-настоящему хорошо.

Наверное, не было человека во всем городе, кто бы не оплакивал Юнатана и не думал про себя, что лучше бы вместо него умер я. По крайней мере так считали все тетки, что вечно толкутся у нас со своими отрезами, кружевами и всякой дрянью. Проходя через кухню, они поглядывают на меня и вздыхают. «Бедная фру Лев! И надо же, чтобы несчастье случилось с таким замечательным юношей, как Юнатан» — так говорят они. Или еще что-нибудь в этом роде.

Мы живем теперь в соседнем доме. Точно в такой же квартире, как наша прежняя, хотя на этот раз на нижнем этаже. В городской богадельне нам выделили подержанную мебель, и еще кое-что дали мамины тетки. И я лежу точно на такой же лавке, как прежде. Да и все вокруг почти так же, как прежде. И все по-другому. Без Юнатана. Никто не сидит возле меня по вечерам и не рассказывает разные истории, мне так тоскливо, что от этого даже больно в груди, я лежу и все время шепчу про себя последние слова Юнатана. Он сказал их перед тем, как умер. Когда мы с ним лежали на земле. Он лежал лицом вниз, но кто-то подошел и перевернул его. Из уголка рта у него бежала кровь. Но было видно, как он силился улыбнуться, и наконец ему удалось выговорить: «Не плачь, Сухарик, мы увидимся в Нангияле».

Больше он ничего не сказал, закрыл глаза, подошли люди и унесли его.

Что было затем, я бы и из памяти хотел выкинуть. Но страшное и злое забыть не так-то просто. Помню, я все лежал на лавке и думал о Юнатане, пока голова у меня не начинала раскалываться. Я так тосковал по нему. И еще я боялся: а вдруг его рассказы про --">