Вильгельм Гауф , Якоб и Вильгельм Гримм , Сергей Юрьевич Афонькин , Джамбаттиста Базиле , Клеменс Брентано , Людвиг Бехштейн , Иоганн Петер Гебель , Рихард фон Фолкман-Леандер , Александр Зик (иллюстратор) , А. Яскевич (иллюстратор) - Немецкие волшебные сказки в иллюстрациях Александра Зика

разведу вам огонек,
чтобы вы не озябли.
Гензель и Гретель натаскали хворосту и навалили его гора-горой. Костер запалили, и когда огонь разгорелся, мачеха
сказала:
—Вот, прилягте к огоньку, детки, и отдохните; а мы пойдем в лес и нарубим дров. Когда мы закончим работу, то вернемся к вам и возьмём с собой.
Гензель и Гретель сидели у огня, и когда наступил час обеда, они съели свои кусочки хлеба. А так как им слышны были
удары топора, то они и подумали, что их отец где-нибудь тут
же, недалеко.

~8~

А постукивал-то вовсе не топор, а простой сук, который
отец подвязал к сухому дереву: его ветром раскачивало и ударяло о дерево.
Сидели они, сидели, стали у них глаза слипаться от усталости, и они крепко уснули.
Когда же они проснулись, кругом была темная ночь. Гретель стала плакать и говорить:
— Как мы из лесу выйдем?
Но Гензель ее утешал:
— Погоди только немножко, пока месяц взойдет, тогда уж
мы найдем дорогу.
И точно, как поднялся на небе полный месяц, Гензель взял сестричку за руку и пошел, отыскивая дорогу по голышам, которые
блестели, как заново отчеканенные монеты, и указывали им путь.
Всю ночь напролет шли они и на рассвете пришли-таки к
отцовскому дому. Постучались они в двери, и когда мачеха отперла и увидела, кто стучался, то сказала им:
—Ах вы, дрянные детишки, что вы так долго заспались в
лесу? Мы уж думали, что вы и совсем не вернетесь.
А отец очень им обрадовался: его и так уж совесть мучила,
что он их одних покинул в лесу.

~9~

Вскоре после того нужда опять наступила страшная, и дети
услышали, как мачеха однажды ночью еще раз стала говорить
отцу:
— Мы опять все съели; в запасе у нас всего-навсего пол каравая хлеба, а там уж и песне конец! Ребят надо спровадить; мы их
еще дальше в лес заведем, чтобы они уж никак не могли разыскать
дороги к дому. А то и нам пропадать вместе с ними придется.
Тяжело было на сердце у отца, и он подумал: «Лучше было
бы, кабы ты и последние крохи разделил со своими детками».
Но жена и слушать его не хотела, ругала его и высказывала ему
всякие упреки.
«Назвался груздем, так и полезай в кузов!» — говорит
пословица; так и он: уступил жене первый раз, должен был
уступить и второй.
А дети не спали и к разговору прислушивались. Когда родители заснули, Гензель, как и в прошлый раз, поднялся с постели и хотел набрать голышей, но мачеха заперла дверь на
замок, и мальчик никак не мог выйти из дома. Но он все же
унимал сестричку и говорил ей:
— Не плачь, Гретель, и спи спокойно. Бог нам поможет.
Рано утром пришла мачеха и подняла детей с постели. Они
получили по куску хлеба — еще меньше того, который был им
выдан прошлый раз.
По пути в лес Гензель искрошил свой кусок в кармане, часто приостанавливался и бросал крошки на землю.
— Гензель, что ты все останавливаешься и оглядываешься, — сказал ему отец, — ступай своей дорогой.
— Я оглядываюсь на своего голубка, который сидит на
крыше и прощается со мной, — отвечал Гензель.
— Дурень! — сказала ему мачеха. — Это вовсе не голубок
твой: это труба белеет на солнце.
Но Гензель все же мало-помалу успел разбросать все крошки по дороге.

~ 10 ~

Мачеха еще дальше завела детей в лес, туда, где они отродясь не бывали.
Опять был разведен большой костер, и мачеха сказала им:
— Посидите-ка здесь, и коли умаетесь, то можете и поспать немного: мы пойдем в лес дрова рубить, а вечером, как
кончим работу, зайдем за вами и возьмем вас с собой.
Когда наступил час обеда, Гретель поделилась своим куском хлеба с Гензелем, который свою порцию раскрошил по
дороге.
Потом они уснули, и уж завечерело, а между тем никто не
приходил за бедными детками.
Проснулись они уже тогда, когда наступила темная ночь, и
Гензель, утешая свою сестричку, говорил:
— Погоди, Гретель, вот взойдет месяц, тогда мы все хлебные крошечки увидим, которые я разбросал, по ним и отыщем дорогу домой.
Но вот и месяц взошел, и собрались они в путь-дорогу, а
не могли отыскать ни одной крошки, потому что тысячи птиц,
порхающих в лесу и в поле, давно уже те крошки поклевали.
Гензель сказал сестре:
— Как-нибудь найдем дорогу, — но дороги не нашли.
Так шли они всю ночь и еще один день с утра до вечера и
все же не могли выйти из леса и были страшно голодны, потому что должны были питаться одними ягодами, которые
кое-где находили по дороге. И так как они притомились и от
истомы уже еле на ногах держались, то --">