Дарья Прокопьева - По лисьим следам и хлебным крошкам

привлечём.

На лице Аглаи легко можно было прочесть разочарование. Да и Лада, казалось, расстроилась: только услышала про гулянья, и тут же узнала, что они для семьи под запретом – никакому ребёнку такого не пожелаешь! Вон, и губа нижняя дёрнулась, будто вот-вот заплачет.

– Ладно, – увидев это, смилостивилась мама. – Быть, Аглая, по-твоему.

Та просияла.

– Но осторожно! – осадила мама. – Отпразднуем, но тихо, без шума. Сходим, поздравим лешего. Ужин приготовим. У людей на базаре дичь продадим, сладостей вам купим. Орешки в меду в эти дни, пожалуй, можно себе позволить…

Тут уж Аглая не выдержала – кинулась на шею маме. Лада за спиной заверещала, бросилась к ним же в объятья. Мама опять рассмеялась – надо же, второй раз за день!

– Ну, хватит-хватит, – она аккуратно высвободилась из объятий девочек. – Надо хорошенько подумать, как это провернуть, чтобы нас не заметили. По-хорошему, послать бы кого-нибудь вместо нас торговать…

– Так ведь некого.

Мама задумчиво поглядела на Аглаю, но промолчала. Покивала только – мол, права ты Аглая, права. Но той показалось, что сделано это было как-то неискренне.

На следующий день Аглая проснулась позже обычного. Когда она открыла глаза, сестрёнки в спальне уже не было, а из большой комнаты доносился грохот посуды и голоса. Аглая нахмурилась: говорила не только мама.

Вставая и одеваясь, девушка продолжала прислушиваться. Постепенно она разобрала, что в комнате был какой-то мужчина. Это Аглая категорически не понравилось: чужие в их дом допускались редко, а чужие мужчины вообще никогда. Даже леший обычно топтался на пороге, хотя уж ему бы мама в визите не отказала – хранитель леса немало помог им при переселении, и сейчас частенько интересовался делами семейства. Вот только в обычный дверной проём он, бывший ростом с дерево, никак не прошёл бы.

– Мы будем слишком заметны, – меж тем, увещевала мама незнакомца. – И речь не о рыжих волосах, их-то мы можем и спрятать. Но представь, как будет выглядеть чужая женщина, которая невесть откуда является в деревню, да ещё и со связкой беличьих хвостов?

Аглая аккуратно приоткрыла дверь. В щелочку она видела край стола, всё остальное закрывала мамина спина. К кому она обращалась, понять было нельзя.

– Наконец проснулась? – мама едва заметно повернула голову, показывая, что вот теперь она говорит с Аглаей.

Скрываться больше не было смысла.

– Доброе утро, – она, смачно зевнув, вошла в комнату.

Благодаря печке, там было теплее, чем в спальне. Маленькая Лада спокойно сидела на полу, перебирая игрушки: деревянных мишек, зайчиков и волков – кого угодно, кроме лисичек. Мама суетилась у плитки, следя за греющейся водой для чая. А за столом, подальше у окна, сидел незнакомец.

– Здрасьте, – кивнула ему Аглая.

– Доброе утро, – мужчина доброжелательно, располагающе улыбнулся, отчего доверия к нему не добавилось ни на йоту.

Он был очень, очень подозрительным.

Во-первых, потому что был симпатичным – немного худощавым, но жилистым и в целом хорошо сложенным, с тонкими и немного лисьими чертами лица. Аглая могла бы принять его за своего собрата, если бы не тёмные волосы и зелёные, цвета хвои глаза.

Во-вторых, потому что был очень сдержанным. Говорил вроде бы вежливо, но без каких-то подробностей – вон, даже не посчитал нужным представиться. Сидел в открытой позе, рук не прятал, вертел в ладонях пустую кружку, а глазками по сторонам так и стрелял: явно видел, как исподтишка прислушивается к разговору Лада, как подозрительно поглядывает на него Аглая.

И, в-третьих, потому что явился сразу после того, как мама заявила, что за помощью их семье обращаться не к кому. А ведь мама от своих девочек обычно ничего не скрывала, даже самого постыдного – обе, например, знали, что их папа был человеком, что любовь с ним была нарушением закона, что именно из-за этого их семья оказалась изгоями. Но этого человека и Лада, и Агата видели впервые.

– Ну, чего замерла? – недовольно спросила мама.

От неё тоже не укрылось, как Аглая смотрела на гостя. Послушная до поры до времени, та отвела взгляд, села за стол и принялась изучать древесные узоры. Комната погрузилась в неуютное молчание, только булькала вода в кастрюле да поскрипывали половицы под мамиными ногами.

Вдруг крышка кастрюли застучала. Мама подхватила полотенце, сняла воду с огня и щедро плеснула в чайник. Засушенные листочки заплясали внутри – среди прочего, Аглая узнала листья --">