Ольга Зверлина - Волшебное дуновение

Но Антипкина с прежней квартиры съехала и как сквозь землю провалилась: сколько ни искали её потом – не нашли.

Так и потеряли они всякую надежду стать прежними, человеческими. Мало-помалу устроились на работу – кто куда: Девушка-Корова стала славной дояркой, коровы её просто обожали; Человек-Кот нанялся танцовщиком в ночной клуб, а Человек-Индюк и Человек-Крыса – охранниками в банк.

– И ты, Свиной, не надейся, – посоветовали товарищи по несчастью, – свыкнись – и так живи. А мы тебе поможем, поддержим.

В подвальчике наступила тишина. Все сидели молча: каждый думал о своей нелёгкой судьбе.

Молчал и Человек-Свинья. Впервые он оказался среди своих, впервые в жизни. Даже раньше, когда он ещё просто был человеком, не довелось ему испытать такой доверительной близости, такого тёплого чувства родства и покоя. Перед ним были люди – такие, каковы они на самом деле: люди с настоящими открытыми лицами.

– Нет, – сказал наконец Человек-Свинья, – я её найду, тётку Антипкину. И себя, и вас, товарищи, спасу. Найду. Из-под земли её, ведьму, достану!

И стал он Антипкину искать. Всю Лиговку исходил, да заодно – и пол-Питера. Воздух нюхал, у людей спрашивал, читал разные объявления.

Помог ему случай.

Как-то в пятницу два грузчика буднично матерились, шумно забивая фургон стеклотарой. И вдруг явственно прозвучало: «Антипкина». Человек-Свинья вздрогнул, прислушался.

– Вот, – ворчал грузчик Вова Кучерявый, – всё вдребезги, блин-тын-тын! Машина набок, блин-тын-тын – и всё в хлам! Колян, правда, цел, чего ему, Коляну-бормоту, сделается. А убытку, блин, всю на него повесили. Верняк, её работа, её – Антипкиной! Так ведь и говорила она ему, Коляну-то: «Чтоб ты перевернулся!» Я сам слышал, блин. Ведьма она!

– Да, – вздыхал второй грузчик, тяжело звякая ящиком, – бывает же!

Человек-Свинья рванулся к грузчикам:

– А какая Антипкина? Не с Лиговки ли?

– Да нет, с Лесного, блин-тын-тын, тутошняя. Коляна, водилы нашего, соседка. Что, Свиной, никак – и твоя знакомая?

– Знакомая, – нехорошо ухмыльнулся Человек-Свинья. – Давно свидеться желаю…

Оказалось, что живёт теперь Антипкина неподалёку, на Лесном проспекте, в угловом жёлтом доме – где-то с полгода живёт. Рассказывают, что с Васькиного острова переехала по обмену, что нигде она подолгу не задерживается из-за нехорошего своего языка.

– Ты её легко найдёшь, – охотно объяснял Вова Кучерявый. – Она на лестнице, блин, теперь одна осталась. Все соседи от неё разбежались со страху. По родственникам, блин, живут. Только Колян ещё хорохорился, петухом ходил, да и он теперь к тёще разлюбезной съедет, блин-тын-тын, после такого случая. Так что тебе, Свиной – зелёная улица! Похрюкайте-ка вместе!

Грузчики заржали, а Человек-Свинья опрометью кинулся на Лесной проспект.

Ноги сами привели его к нужному дому. Дом темнел окнами, точно нежилой. В нахлынувших осенних сумерках лишь одно оконце скучно светилось линялой шторой. Человек-Свинья поднялся по вымершей разбитой лестнице, глубоко вдохнул – и толкнул незапертую дверь.

Антипкина сидела в комнате, спиной к двери.

Он сразу узнал её.

Она сидела у выключенного телевизора и что-то бормотала.

Человек-Свинья осторожно приблизился.

– Ти-ихо, – покачиваясь, бормотала Антипкина, – ти-и-ихо как… Все пришипились – боятся меня. Пусть боятся!

Она захихикала, затрясла головой и, не оборачиваясь, спросила:

– Тебе чего, Колян? Извиняться пришёл? Пшёл вон! Не прощу.

Человек-Свинья сглотнул и ответил:

– Я не Колян. Посмотри на меня.

Антипкина медленно обернулась, так медленно и жутко, как это бывает только в кошмарном сне, сверкнула зеленоватым глазом – и вдруг рассмеялась громко и оскорбительно.

– Свинячее рыло! Это ты, свинячее рыло! – всё приговаривала она, тыча в непрошеного гостя жёлтыми пальцами. – Надо же! Здрасьте, пожаловал!

– Заткнись! – рявкнул Человек-Свинья. – Заткнись! И слушай меня!

Антипкина, сражённая внезапной его смелостью, замолчала.

– Я пришёл к тебе спросить, – сказал Человек-Свинья, – я долго тебя искал. Скажи мне: почему ты делаешь такое с людьми?

– А я и сама не знаю, – призналась вдруг Антипкина. – Дар у меня такой, особельный. Чего плохого в сердцах пожелаю – то и сбудется. Сила великая во мне!