Кейт Ринка - Снегурочка (СИ)

растворяется в его руках и уплывает ввысь белесым облаком. Лишь шепот ветра доносит ему последние слова: «До новой встречи, душа моя...»

И тогда Январь остается один. И холодеет его сердце, покрываясь льдистой коркой. И он начинает выть с Метелью в унисон. Пустота внутри него – безмерна, ведь он так сильно зол и снова страдает. И тогда поднимается Вьюга. И начинает бушевать Ветер, холодный и колючий, безжалостно режущий щеки простых прохожих. И Январь стучится в окна, рассыпаясь по стеклу сонмом мертвых снежинок.

И вьюжит, вьюжит, вьюжит...

 – Началось, – сетует Июль, надевая валенки и меховую шапку.

– Еще глинтвейн? – спрашивает его Август.

– Да, пожалуй.

И только Февраль молчит, с завистью глядя на братца Января, обещая быть более лютым, чем старший месяц.

 А где-то в одной из квартир, такой же, как сотни ей подобных, тепло и уютно. Здесь льется игристое шампанское, звучат веселые голоса и звенят изящные бокалы. Здесь пахнет праздником: мандаринами, хвоей и корицей. И дети бегают под елкой вдогонку за домашним котом в мишуре. И молодая пара стоит у окна, глядя на улицу, где бушует метель.

– Смотри. Иней такой причудливой формы, – говорит девушка, стоя в объятьях любимого.

– Да, и правда. Похоже на отпечаток ладони.

– Как думаешь, мужской или женской?

Протянув руку, девушка прикладывает ее к стеклу, почти по контуру инея.

– Похоже на мужскую.

– Красиво, – говорит она.

– Только ты можешь замечать красоту в простых вещах, – отвечает он, глядя на любимую и добиваясь ее обаятельной улыбки.

– За это ты меня и любишь? – спрашивает с хитринкой в голосе.

– И за это тоже, счастье мое, и за это тоже... – шепчет, целуя в висок и обнимая еще крепче.

Здесь чудо обретает формы – со вкусом корицы, хвои и мандарин.

--">