Владимир Никифорович Бондаренко - Как медведь блоху перехитрил

косой, тебя медведь в гости зовет.

Отдал Заяц сына жене, пошел. Пришел, остановился у порога, поклон медвежьей берлоге отдал:

— Здравствуй, Михайла Иваныч.

Ужинал медведь, пробасил из переднего угла:

— Ну, говори свою тайну. Слушаю я.

Затоптался Заяц:

— Оно бы можно и сказать, Михайла Иваныч, да неловко как-то: ты за столом сидишь, я у порога стою. Увидят, скажут: вовсе медведь и не в гости Зайца позвал, а чтобы тайну его выведать. Да и я могу подумать, что ты гнушаешься со мной за одним столом посидеть, из одного самовара чай попить.

— Что ты, — сказал медведь и пригласил Зайца к столу. — Проходи, садись, угощайся. Просто мне хочется поскорее тайну твою узнать.

— А куда тебе спешить, Михайла Иваныч, и так ты самый первый узнаешь ее, для тебя выберег, никому не сказал, — порадовал Заяц медведя и придвинул поближе тарелку с блинами.

Поблинничал, посметанничал, нацедил кваску из жбана, выпил и глаза вытаращил:

— Вот это квасок! Пока пьешь, весь переморщишься!

Но и теперь — и поевши, и попивши — тайну свою говорить не спешил: покачался в качалке медвежьей, приемник покрутил, последние лесные новости послушал, в зубах для важности зубочисткой поковырял, постель медвежью потрогал — мягка ли.

А медведь все торопил его:

— Ну не томи, говори же свою тайну, умаял уж ты меня совсем.

— Ну что ж, — сказал Заяц, — теперь я могу Михайла Иваныч и открыть тебе мою тайну. Всю жизнь мне мечталось побывать в гостях у тебя. И чтобы ты сам меня пригласил. Мечталось посидеть за твоим столом, в качалке твоей покачаться, послушать приемник твой. Это и была моя тайна.

— И только-то?!

— Только, Михайла Иваныч. Другой у меня тайны нет и никогда не было. Сбылась мечта моя: побыл я в гостях у тебя. На всю жизнь мне хватит рассказывать об этом... А теперь разреши мне домой пойти. Засиделся я у тебя, поздно уж. Жена хоть и знает, что ты меня в гости позвал, но все равно волноваться будет.

СПАСЛА МЫШКА СУСЛИКА

Поймал Медведь Суслика, несет его в берлогу к себе. Увидел Волка, позвал с собой:

— Идем, Серый, шкуру с Суслика драть.

Волка дважды звать не надо. Пристроился позади у Медведя, идут они. Навстречу им — Барсук.

— Идем с нами, — говорит ему Волк. — Шкуру с Суслика драть будем, Пошел Барсук. Увидел Лису и ее позвал:

— Идем с нами шкуру с Суслика драть.

Драть что-нибудь Лиса всегда готова. Идут они. Смотрит Лиса — Заяц под кустом спит, дернула его за ухо.

— Идем, косой, Медведь суслика поймал, шкуру с него драть будем.

— Это можно, — говорит Заяц, — только погодите, я сейчас Мышку кликну.

И забарабанил в окошко мышкиной избушки:

— Эй, Мышка, Медведь суслика поймал, идем шкуру драть с него.

Мышка сперва было к двери кинулась, но тут же остановилась, сказала:

— А зачем же я пойду? Все равно с суслика шесть шкур не снять, а одну вы и без меня с него стащите.

Услышал это Заяц, поскреб в затылке. Крикнул Лисе:

— Не пойду я. Пять шкур с суслика все равно не снять, а одну с него вы и без меня снимете.

Услышала это Лиса, остановилась. Сказала Барсуку:

— Эй, Барсук, я домой возвращаюсь. Четыре шкуры с суслика все равно не снять, а одну вы и без меня с него сдерете.

Услышал это Барсук и тоже остановился, сказал Волку:

— Идите без меня. Три шкуры с суслика все равно не снять, а одну с него вы и вдвоем с Медведем стащите.

Услышал это Волк и тоже остановился. Крикнул Медведю:

— Иди, Михайло Иваныч, один. Две шкуры с Суслика все равно не снять, а одну с него ты и сам стащить сумеешь.

Услышал Медведь, что сказал Волк, и тоже остановился. Сказал:

— А мне что разве больше всех надо?

Сказал и отпустил Суслика. И остался жив Суслик. До сих пор живет, по степи нашей бегает.

САМОЕ ГОРЬКОЕ

Шел Волк из деревни и нес на плече барана, а Лиса высунулась из окошка, машет лапкой:

— Во-олк, что мимо-то идешь? Сверни на минутку. Чай ты устал. Посиди у меня на завалинке.

«Ох, — думает Волк, и хитра же Лиса. Баранинки моей отведать захотела, потому и зовет посидеть у нее на завалинке. Но и я не дурак, чтобы делиться с нею моим бараном. Я за ним во-он куда ходил, в меня даже стреляли два раза... На завалинке я у нее, конечно, посижу, но до барана моего даже дотронуться не позволю: я баловству не потворщик. И все-таки интересно посмотреть, как она меня объегоривать будет».

Так Волк подумал, а вслух сказал:

— Можно и отдохнуть. Я и впрямь устал. Путь не близкий, да и ноша не из легких.

И свернул к Лисьей избушке. Расстелил своего барана во всю длину на --">