Сагател Мимиконович Арутюнян - Ципили, Тимбака и смех (Повесть-сказка)

отрывая глаз от тропинки, которой муж ушел в лес…

И люди решили, что Дровосек либо по неосторожности в какую-нибудь пропасть угодил, либо стал добычей хищного зверья. Но тогда хоть бы клочок от одежды найти, чтобы поверить в такой оборот беды… Не нашлись и его инструменты — ни топор, ни стамески, — не съели же и их хищники?..

Однако делать было нечего, пришлось сельчанам смириться с мыслью, что Дровосек сгинул навсегда, и уговорили они жену его перебраться вместе с детьми в село, вернуться в дом своих родителей. А избушка Дровосека так по сию пору и стоит покинутая, медленно разрушаясь и вызывая страхи да разные толки среди сельской ребятни, забредающей в лес то за шиповником, то за ежевикой.

Дети всегда стараются обойти стороной печальную избушку. Правда или нет, все, что о ней понаговорено, проверить невозможно, но то, что с избушкой связано много таинственного, в этом ребята не сомневаются. Кое-что им и самим доводилось видеть. К примеру, ворона, который любил восседать на дымовой трубе и непрерывно каркать. Говорят, и вдова Дровосека не столько на уговоры сельчан поддалась, сколько из-за этого ужасного карканья покинула свою избушку.

Собирая ежевику, детишки иногда подходили совсем близко к избушке, и всегда они слышали в лесной тишине наводящее ужас непрерывное, тревожное воронье карканье: «Кар, кар… Кар, кар…»

Гиж Гарник очень часто ходил к заброшенной избушке старшего брата. Там уж и крыша от дождей осела, и дверь покосилась, и едва держится на одной петле, и печная труба, из которой давно не шел дым, того и гляди, завалится.

Рассказывали, что не раз видели Гиж Гарника, понуро и недвижно сидящего на пороге, и что на плече у него при этом восседал ворон…

Видно, потому дети и не удивились, увидев, как Гиж Гарник направился к братниной развалюхе.

Первое, что они почувствовали, миновав речку в овраге, — это особенная тишина. Вокруг царило спокойствие. Ни ветра, ни даже слабого дуновения, от которого шелестели бы листья.

Такая непривычная тишина на миг обескуражила ребят, испугала. Им даже показалось, что, может, уши заложило, и потому они стали их усиленно дергать. Но нет, было действительно очень тихо.

Высмотрев в кустах тропинку, ребята гуськом тронулись в лес. Завороженные тишиной, они не нарушали ее. И когда Тарон заговорил, голос его словно громом прогремел.

— А где сказка? — спросил он.

— Ты и в самом деле подумал, что мы окажемся в сказке! — усмехнулась Асмик.

— Но если взрослые утверждают…

Тарон не договорил. Он вдруг приметил очень яркую большую бабочку на цветке мальвы. Такую большую, что она накрыла собой весь цветок.

Тарон тихо подкрался к мальве. Бабочка не слетела, только усиками быстро-быстро пошевеливала. Тарон уже протянул руку к ней, хотел поймать, когда бабочка неспешно, как бы покончив с важным делом, перелетела на ближний куст шиповника. Тарон ринулся туда, но на этот раз, взлетев, бабочка скрылась с глаз. Мальчик потряс кусты — пестрой красавицы и след простыл. Вместо нее Тарон увидел нечто необыкновенное. Сначала он даже не понял, что это такое. Только сердце у него екнуло и словно оборвалось. Он смотрел как завороженный и не верил своим глазам, даже закрылся ладонями, а когда снова глянул, под кустом стоял маленький-премаленький человечек, старичок с ноготок, с белой пышной бородкой и красным носом. На голове у него зеленая шляпа, поверх пестрой рубахи меховой жилет.

Старичок показался Тарону очень знакомым, будто он уже где-то видел его… Конечно, видел!

Это же гномик, который во сне ему привиделся. Просто тот был без бороды и чуть поменьше.

Старичок сидел под шиповником, а между ног у него на листочке лежала кучка свежесобранной красной смородины.

Гномик одну за другой брал своими желто-восковыми пальцами смородинки и отправлял их в рот, приговаривая:

— Ох, как вкусно! Удивительно вкусно! Просто замечательно!..

А у Тарона тем временем в голове зароилась тысяча мыслей: вот бы здорово уговорить старичка, чтоб пошел к ним домой. Тогда бы и незачем ходить в лес за смородиной, кому нужна такая дальняя дорога! Гномы, они ведь волшебники, чего хочешь без труда могут сделать, а смородина — это же для него так просто! Стоит только захотеть, и целыми корзинами тут как тут! А еще Тарон подумал, что хоть гном и старенький, но мог бы сделаться ему хорошим другом, и тогда не пришлось бы зависеть от Мануш --">