Лев Николаевич Толстой , Андрей Платонов , Владимир Иванович Даль , Иван Алексеевич Бунин , Николай Семенович Лесков , Александр Фомич Вельтман , Степан Григорьевич Писахов , Павел Петрович Бажов , Алексей Михайлович Ремизов , Борис Викторович Шергин , Владимир Федорович Одоевский , Василий Иванович Белов , Иван Сергеевич Соколов-Микитов , Пятрас Цвирка , Анна Саксе , Иван Яковлевич Франко , Аветик Саакович Исаакян , Орест Михайлович Сомов , Владимир Михайлович Санги , Ованес Тадевосович Туманян , Змитрок Бядуля , Ефим Васильевич Честняков , Карлис Скалбе , Монгуш Кенин-Лопсан - Волшебное слово (Сказки)

в нем представлены неизвестные, незаслуженно забытые или же «отлученные» от жанра литературной сказки, восстанавливающие общую картину развития этого жанра от Гоголя, Ореста Сомова и Владимира Даля до наших дней.

С Пушкина и Жуковского начинаются традиции поэтических сказок, с Гоголя — прозаических. Перефразируя известное выражение Ф. М. Достоевского, вполне можно сказать, что русская литература вышла не только из «Шинели» Гоголя, но из его же «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Хотя как у Гоголя, так и у Пушкина, Жуковского, конечно же, были предшественники (в XVIII веке — Василий Левшин, Михаил Чулков). Выраженные ими идеи носились в воздухе. И в то самое время, когда в 1829 году молодой Гоголь еще только просил у матери «расспросить старожилов», сообщить ему «все возможные поверья и обычаи», эти украинские поверья и обычаи уже появились в свет в «Русалке» и «Оборотне» Ореста Сомова. А почти одновременно с «Былями и небылицами» Порфирия Байского (под таким псевдонимом выступил в печати Орест Сомов) и всякой «невидалью», которую «швырнул в свет какой-то пасичник» Рудый Панько, стали выходить «Были и небылицы казака Луганского» (Владимира Даля).

Более пятидесяти лет отдал Владимир Иванович Даль созданию свода «Пословиц русского народа» и «Толкового словаря» — выдающихся памятников народной языковой культуры, но в 30-е годы современники Пушкина и Гоголя знали не лексикографа и языковеда Владимира Даля, а сказочника казака Луганского. «Твоя от твоих! Сказочнику казаку Луганскому — сказочник Александр Пушкин» — с такой дарственной надписью Пушкин вручил Владимиру Далю свою «Сказку о рыбаке и рыбке».

В воспоминаниях Владимира Даля сохранились слова поэта: «Сказка сказкой, а язык наш сам по себе, и ему-то нигде нельзя дать этого русского раздолья, как в сказке. А как это сделать — надо бы сделать, чтобы выучиться говорить по-русски и не в сказке… Да нет, трудно, нельзя еще! А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото! А не дается в руки, нет!»

Выучиться говорить по-русски, добиться такого же русского раздолья, как в сказке, — подобные задачи еще только ставились в литературе Пушкиным и Гоголем.

Народный язык — вот главное, что выделяет в сказке и Владимир Даль. «Не сказки сами по себе были мне нужны, — говорил он, как бы отвечая Пушкину, — а русское слово, которое у нас в таком загоне, что ему нельзя было показаться в люди без особого предлога и повода — сказка послужила поводом. Я задал себе задачу познакомить земляков своих сколько-нибудь с народным языком и говором, которому открывается такой вольный простор и широкий разгул в народной сказке».

Насколько удалось Владимиру Далю выполнить эту задачу, лучше всего судить по отзывам современников. Например, Н. В. Гоголя, признававшегося: «Каждая его строчка меня учит и вразумляет, придвигает ближе к познанию русского быта и нашей народной жизни». О необыкновенном впечатлении, которое произвели на современников сказки казака Луганского, писал И. С. Тургенев: «Они обратили на себя всеобщее внимание читателей русским складом ума и речи, изумительным богатством чисто русских поговорок и оборотов».

Стоит только добавить, что эти сказки казака Луганского нельзя отделять от научных трудов Владимира, Даля. Сказки во многом предваряют и «Пословицы русского народа» и «Толковый словарь», в которых языковые сокровища народа собраны воедино, систематизированы, а здесь же, в сказках, они представлены в живой, естественной среде своего бытования. Владимир Даль применил в сказках принцип, который позднее ляжет в основу «Пословиц русского народа», расположенных не в обычном азбучном порядке («Этот способ, — отмечал Даль, — самый отчаянный, придуманный потому, что не за что более ухватиться»), а по смысловому значению. В «Былях и небылицах казака Луганского» пословицы и поговорки расположены тоже по смыслу, более того, Владимир Даль намеренно сталкивает внутренние противоречия пословиц, выявляя тем самым диалектическую сложность, неоднозначность народного миросозерцания.

На смысловых противоречиях пословиц и поговорок основана «Сказка о нужде, о счастии и о правде», а в «Сказке о кладах» приводятся едва ли не все пословицы, поговорки, присловья и поверья о кладах и кладоискателях. Эту сказку Владимира Даля интересно сравнить с «Заколдованным местом», завершающим вторую часть «Вечеров на --">