Александр Сергеевич Пушкин - Руслан и Людмила

Едва не пляшет над седлом;

В нем кровь играет молодая,

Огня надежды полон взор:

То скачет он во весь опор,

То дразнит бегуна лихого,

Кружит, подъемлет на дыбы,

Иль дерзко мчит на холмы снова.

Рогдай угрюм, молчит – ни слова…

Страшась неведомой судьбы

И мучась ревностью напрасной,

Всех больше беспокоен он,

И часто взор его ужасный

На князя мрачно устремлен.

Соперники одной дорогой

Всё вместе едут целый день.

Днепра стал темен брег отлогий;

С востока льется ночи тень;

Туманы над Днепром глубоким;

Пора коням их отдохнуть.

Вот под горой путем широким

Широкий пересекся путь.

«Разъедемся, пора! – сказали, —

Безвестной вверимся судьбе».

И каждый конь, не чуя стали,

По воле путь избрал себе.

Что делаешь, Руслан несчастный,

Один в пустынной тишине?

Людмилу, свадьбы день ужасный,

Всё, мнится, видел ты во сне.

На брови медный шлем надвинув,

Из мощных рук узду покинув,

Ты шагом едешь меж полей,

И медленно в душе твоей

Надежда гибнет, гаснет вера.

Но вдруг пред витязем пещера;

В пещере свет. Он прямо к ней

Идет под дремлющие своды,

Ровесники самой природы.

Вошел с уныньем: что же зрит?

В пещере старец; ясный вид,

Спокойный взор, брада седая;

Лампада перед ним горит;

За древней книгой он сидит,

Ее внимательно читая.

«Добро пожаловать, мой сын! —

Сказал с улыбкой он Руслану. —

Уж двадцать лет я здесь один

Во мраке старой жизни вяну;

Но наконец дождался дня,

Давно предвиденного мною.

Мы вместе сведены судьбою;

Садись и выслушай меня.

Руслан, лишился ты Людмилы;

Твой твердый дух теряет силы;

Но зла промчится быстрый миг:

На время рок тебя постиг.

С надеждой, верою веселой

Иди на все, не унывай;

Вперед! мечом и грудью смелой

Свой путь на полночь пробивай^[10].

Узнай, Руслан: твой оскорбитель

Волшебник страшный Черномор,

Красавиц давний похититель,

Полнощных обладатель гор.

Еще ничей в его обитель

Не проникал доныне взор;

Но ты, злых козней истребитель,

В нее ты вступишь, и злодей

Погибнет от руки твоей.

Тебе сказать не должен боле:

Судьба твоих грядущих дней,

Мой сын, в твоей отныне воле».

Наш витязь старцу пал к ногам

И в радости лобзает^[11] руку.

Светлеет мир его очам,

И сердце позабыло муку.

Вновь ожил он; и вдруг опять

На вспыхнувшем лице кручина…

«Ясна тоски твоей причина;

Но грусть не трудно разогнать, —

Сказал старик, – тебе ужасна

Любовь седого колдуна;

Спокойся, знай: она напрасна

И юной деве не страшна.

Он звезды сводит с небосклона,

Он свистнет – задрожит луна;

Но против времени закона

Его наука не сильна.

Ревнивый, трепетный хранитель

Замков безжалостных дверей,

Он только немощный мучитель

Прелестной пленницы своей.

Вокруг нее он молча бродит,

Клянет жестокий жребий свой…

Но, добрый витязь, день проходит,

А нужен для тебя покой».

Руслан на мягкий мох ложится

Пред умирающим огнем;

Он ищет позабыться сном,

Вздыхает, медленно вертится…

Напрасно! Витязь наконец:

«Не спится что-то, мой отец!

Что делать: болен я душою,

И сон не в сон, как тошно жить.

Позволь мне сердце освежить

Твоей беседою святою.

Прости мне дерзостный вопрос.

Откройся: кто ты, благодатный,

Судьбы наперсник^[12] непонятный?

В пустыню кто тебя занес?»

Вздохнув с улыбкою печальной,

Старик в ответ: «Любезный сын,

Уж я забыл отчизны дальней

Угрюмый край. Природный финн,

В долинах, нам одним известных,

Гоняя стадо сел окрестных,

В беспечной юности я знал