Леонид Борисович Репин - Дважды первый. Страницы жизни ученого. (Огюст Пиккар)

один из двух кислородных приборов. Тогда и решили продеть через строповое кольцо еще одну толстую ве­ревку — так будет надежнее. Вот эта веревка и вырва­лась из рук, освободив стратостат без команды.

Профессор снова приник к иллюминатору, и внезап­ное чувство радости охватило его. Стратостат, похожий на гигантскую сушеную грушу, безмолвно, словно ви­дение, стремился в темное небо. В такой тишине можно услышать свое дыхание.

Перед взглядом Пиккара из плотной предрассвет­ной мглы вырастал город, который он хорошо знал и любил.

Вот где-то здесь должно быть двуглавое здание ра­туши, а перед ней старый фонтан. А вот здесь, будь светлее, наверное, можно было бы увидеть знаменитый собор.

«Ну вот. Я все-таки сделал это», — подумал Пиккар.

Было 27 мая 1931 года. Три часа пятьдесят семь минут. Впервые в истории человек стартовал в страто­сферу.

...А за день до этого он шел один по улицам Аугс­бурга, шел не спеша, иногда останавливаясь, чтобы лучше запомнить фасады — лица домов. Ему хоте­лось перед первым полетом собраться с мыслями, со­средоточиться. Ему просто хотелось побыть одному. А этот город так хорошо располагал к размышлениям.

Старый-старый город... Ему почти две тысячи лет. Многое он видел за свою долгую жизнь, многое бы смог рассказать, умей говорить камни, из которых сложены стены его старых домов. Сколько бурных со­бытий разыгралось подле древнейших его стен, сколько людей прошло мимо них — пришло из ниот­куда и ушло в никуда... Вышли из бесконечности вре­мени и в нем же и растворились. Мало кто из них сумел оставить что-то после себя. Зато другие что-то вносили в город, строили и обновляли его, мостили улицы, воздвигали соборы, сооружали фонтаны. Две тысячи лет город копил в себе труд людей, впитывал их вдохновение, потому что без вдохновения невоз­можно создать архитектурных шедевров.

Время, время... Что самые грозные силы природы в сравнении с ним? Оно сравнивает с землей цветущие города, засыпает их песком, и вот уж не скажешь, что когда-то здесь кипела шумная, яркая жизнь. И оно же, время, создавало такие вот города, где прежде, возможно, никогда не жил человек. Время всесильно и своенравно.

И все же камни могут говорить о себе. Уйдите даль­ше от пестрой, суетливой толпы, встаньте напротив древнего дома, и, быть может, вы найдете с ним общий язык. Его камни расскажут о тех, кто строил его, о тех, кто жил в нем, заботливо очищая от пыли вре­мени, оберегая от старости, согревая изнутри живым теплом человека. Домам очень нужно это тепло: они быстро разрушаются, если в них не живет человек.

Вот этот старый кирпичный дом. Крутая высокая кровля, укрытая плотной чешуей черепицы, почернёв- шей от времени. А на фасаде — густая паутина из стеблей плюща. Нигде ни листа, стебли уже стары, но держатся крепко, и кажется, что это кровеносные сосу­ды старого дома. Когда-то этот фасад был весь сплошь зеленым, и только небольшие оконца с белыми рама­ми, прорезанные в стене асимметрично, раздвигали густую зеленую сень. Но это только кажется, что ок­на размещены где попало: строитель был расчетлив и думал прежде всего об удобстве. И два железных фо­наря без стекол. Интересно, сколько десятилетий, а мо­жет, столетий назад зажгли их последний раз... Доб­ротный купеческий дом.

А рядом, почти вплотную к нему, дом побогаче. Он и выше, и окон на фасаде побольше, и над тяже­лой дверью — витиеватый выпуклый герб: щит, уви­тый золоченной некогда лентой, а на нем звезды и парусник. Здесь жил богатый купец. Наверное, ко­рабль с этим гербом хаживал по многим морям...

Пиккар любил разглядывать старинные изображе­ния парусников. Вот и сейчас он стоит, думая о чем- то своем, глядя на этот корабль.

Он знал, что Аугсбург всегда был купеческим горо­дом. Разве только поначалу, когда его заложил рим­ский император Август в ознаменование одной из сво­их побед, он был небольшим поселением. Здесь жили крестьяне, ремесленники. А рядом река, готовый путь в иные края и страны, а город у реки чаще всего ста­новится торговым купеческим городом.

Аугсбург всегда был богатым городом. Но не все­гда независимым. Первое тысячелетие его жизни из- за него сражались герцоги и короли и он то и дело переходил из одних рук в другие, а потом, отвоевав право на независимость, стал вольным имперским го­родом. И сразу расцвел, обзавелся пышными церква­ми, фонтанами. Его знаменитый собор считается одним из лучших творений зодчества средневековой Европы.

--">