Вячеслав Николаевич Запольских - Планета имени шестого "Б"

Вячеслав Запольских ПЛАНЕТА ИМЕНИ ШЕСТОГО «Б», или 50 000 прогулов

Глава первая

На уроке линкоса мне в штанину кто-то заполз. Облепил маленькими лапками лодыжку, карабкается наверх — щекотно и ногой хочется брыкнуть. Но нельзя. Вдруг это очередная конструкция Маковки? Какой-нибудь одноцелевой мини-робот, принесший мне давно обещанную пасифианскую жвачку?

Нужно незаметно стащить наушники, засунуть голову под парту и закатать штанину. Именно так я и сделал.

Никакой это был не робот. Под коленкой у меня пристроился странный зверек — пестрое тельце, тоненькие лапки и сплюснутая, как у камбалы, голова. И на голове — Маковкины каракули красным фломастером: «Ох, и надоела мне эта лингвистика!». Не нашел лучшего способа поделиться тоской. Подослал татуированную не то жабу, не то рыбу. Я и сам знаю, что скучно.

Зверек раскрыл свою пасть и заклекотал на весь класс. Я его накрыл каскеткой, но поздно. Из-за учительского стола уже поднималась Пифия Андреевна.

— Ян?!

Столько наивности в голосе! Можно подумать, я всегда был пай-мальчиком.

— Что у тебя там?

Показать зверя — значит, выдать Маковку. Не голову же отрывать живому существу только потому, что Пифия Андреевна не прощает нелюбви к восхитительной, поэтичной и всем нам кровно необходимой космической лингвистике. Прочтет Маковкины каракули — конец моему дружку. Плакал его полет на «Кольцо — 6», к которому весь наш класс начал готовиться еще за месяц до каникул.

— Ну, что молчишь?

Врать нехорошо. Но иногда без этого просто не обойтись. Тогда вранье уже не вранье, а импровизация. Здесь важно удачно начать, а потом пойдет как по маслу.

— У меня наушники поймали какую-то станцию, — небрежно сообщил я, — что-то кричит, хрипит… Что-то непонятное.

— Наушники настроены на учебную волну, и никакие посторонние звуки появиться в них не могут, — как маленькому, объяснила Пифия.

— А вы взгляните на часы! — я уже уловил ниточку своей импровизации. — Взгляните, который час!

— Без сорока семи минут одиннадцать.

— Вот видите, — все более вдохновенно продолжал я, — сейчас в эфире три минуты молчания. Все радисты слушают космос. Не придет ли откуда-нибудь сигнал «SOS», не нужно ли выслать помощь попавшим в беду космонавтам, не терпит ли население какой-нибудь планеты бедствие, не напали ли на беззащитную галактику пираты? В эфире — тишина, чтобы сигнал самой отдаленной опасности не проскочил незамеченным. Мои наушники тоже вслушивались в космос. И поймали сигнал.

В подтверждение моих слов зверек в каскетке опять завопил. Это был вопль отчаяния и безнадежности, леденящее душу прощание с белым светом.

— Кому-то нужна помощь! — заключил я и поднял над головой наушники.

— Помощь нужна прежде всего тебе, Ян. Иначе постоянные обманы и розыгрыши серьезно изменять твою психофизическую структуру, — печально отозвалась на мой призыв учительница.

— И генетическую структуру тоже изменят, — заявила Тася Новгородцева. — Вот вырастет у тебя ложноножка…

— И будешь ты питаться одними только фальшивыми зайцами, — добавил Олег Медведев.

— И станешь жить под псевдонимом!..

Бездна остроумия. Ужасная картина, которая ждет зарвавшегося импровизатора. А, между прочим, за сорок тысяч световых лет отсюда маленький звездолет-разведчик с неизвестной нам планеты, изо всех сил пыхтя фотонными дюзами, пытается выкарабкаться из жадной глотки черной дыры. Расходуются последние тонны горючего, пускаются в ход резервные двигатели, избитый метеоритами корпус дрожит от напряжения, — но дыра беспощадна. Скоро звездолет приблизится к ее центру и канет в неисследованной страшной бездне, из которой еще никто не возвращался. Помощи ждать неоткуда. И радист садится за свой передатчик, чтобы Вселенная услышала: в секторе SQ — 16 крабовидной туманности созвездия Подковы в результате вспышки на границе пятого измерения родилась новая черная дыра. Берегитесь! Прочь из зоны опасности, звездолеты!

Но, конечно, передается все это не допотопными точками и тире и не на интерлинге. Может быть, даже линкос не поможет разобрать блекотанье, принятое моими наушниками. Ведь планета, где был построен гибнущий ныне звездолет, так далека от нас, что рассчитывать на общие математические законы не приходится. Может быть, у них там вообще нет математики (во лафа-то!), а все расчеты --">