Александр Исаакович Мирер - Субмарина «Голубой кит»

верила, так получалось диковинно. Камни — белый туман — Англия… Какой дурень поверит?

Джошуа слушал, держась ручищами за пластмассовое древко щетки, и, конечно, не верил даже вот настолько. Выслушав, он проворчал:

— 0-а, Урал очень далеко отсюда, — и направился к телефону.

Наверное, звонить в полицию. Кате все равно было — пускай звонит в полицию.

Джошуа сказал в трубку:

— Миссис Гарнет, это говорит Джошуа. Очень вас прошу, миссис Гарнет, огромная просьба, наведайтесь в маленькую гостиную… Благодарю вас…

А Катя, глядя на телефон, внезапно поняла, что ей надо делать: потребовать, чтобы позвонили в Лондон, в посольство!

— Сейчас она придет, — сообщил Джошуа. — Откуда русская леди так хорошо знает английский язык? Это очень удивляет.

Но Катя уже не боялась его.

— Позвоните в посольство! Слышите? Позво…

Ее будто ударило под ложечку. Лоснящееся лицо Джошуа задрожало, и в светлой темноте раздался низкий гудящий вой и бормочущие, хриплые голоса: «Прроходит… накал дерржите… пять, четыре… лепессток… перегррруж-женнн…» И Катя увидела солнце, речку, и она опять была на Полудыньке, и щуренок светился в тени, быстро поводя хвостиком. Белый туман уходил вверх клочьями, по спирали.

Катя стояла на своем портфеле, журчала вода, а во дворе института бухал волейбольный мяч.

— Неправда, — сказала Катя и крепко схватилась обеими руками за теплый шершавый камень. Сползая с Полудыньки, окунула ботинок в воду и тут уже, не разбирая дороги, вылетела на берег и помчалась домой без оглядки.

3. Явь или сон?

Конечно, у нее поднялась температура. Бабушка Таня засунула ее, горячую, в постель, как в холодильник, накормила кислым аспирином и села, горестно сложив руки на груди.

Катя лежала, закрыв глаза, и вспоминала. Бутылочное войско, Джошуа — негра с этикетки, важного скворца и неизвестную миссис Гарнет. Кресла, которые понравились бы папе. Вспоминая, она задремала, но ей приснился неприятный сон. Большой черный скворец ругался по-английски.

«Все время английские сны», — подумала она и поскорее проснулась. Или сначала проснулась, а после уже подумала. Ей очень хотелось рассказать обо всем бабушке Тане или папе. Наверное, у нее и температура поднялась от невысказанных слов. Не поверят! Катя ненавидела, когда ей не верили. Как хорошо бы сказать маме: «Мам, а мам, я хочу с тобой поделиться». К маме приходила соседка со смешным именем — Марианна Ивановна — делиться, то есть рассказывать о всякой чепухе, смешно! Амебы делятся, а не люди.

Из прихожей послышался папин кашель: «Кхы-кхы», басом. Чем-то он доволен, если так кашляет. Ага, бросил портфель через всю комнату, в угол дивана. Катя услышала — шмяк! Бабушка Таня, конечно, кричит из кухни:

— На место положите, на место, Яков Иванович!

А отец рокочет, как бульдозер:

— На месте сем он радует мой взор-р-р!

Катя едва успела сообразить, что бы такое спросить, как он вошел и стал смотреть — спит она или не спит. Он был очень большой, но Джошуа, негр с этикетки, был еще больше.

Присмотревшись, отец увидел, что она притворяется. Катя здорово умела притворяться спящей. И он всегда немного сомневался: а вдруг она спит на самом деле?

Он засмеялся, но позвал шепотом, на всякий случай: 

— Эй!

Катя, подпрыгнув на матрасе, перевернулась на спину и сказала:

— Эй!

— Как вы поживаете? — спросил отец по-английски.

— Очень хорошо. Пап, а пап, давай сегодня поговорим по-русски?

— Так уж и быть. Бабушка говорит, ты по воде бегаешь?

— Бр-р-р… Несчастный случай, — сказала Катя. — Я не цапля.

— Предположим, не цапля. Тогда зачем ты лезешь в воду?

— Это все случайно, пап. Оступилась в лужу, — соврала Катя. — Знаешь, это хорошо, что вы научили меня английскому.

— Ты мне зубы не заговаривай. Английский-французский, а бегаешь по лужам, как дошколенок, — сказал Яков Иванович.

«Взрослых легко обмануть, — думала его дочь. — Рассказать или нет? А если он скажет — тебе показалось, больное воображение, и надо лечиться?»

— Нелепое поведение… Подожди лета и бегай по лужам босиком… — выговаривал отец.

«А может, рассказать? Опять получится — зубы заговариваю…»

— …Босиком. А язык — это хорошо! Я бы на работе пропал, если бы не знал английского.

— М-м.

— Вызывали тебя сегодня?

— Сегодня я отвечала закон Кирхгофа и галогены, пап.

— Пятерки?

— М-м.

--">