Виталий Григорьевич Мелентьев - Голубые люди Розовой земли

всегда нравилось. Всего, кажется, было вдоволь: где
нужно — соли и сахара, а где требовалось— горчички.
И все-таки не было того настоящего вкуса, который бывает
в доброй еде. И, прежде всего, не было хлеба. Дома Юрка
мало ел хлеба — всегда было некогда. Утром, перед школой,
он просыпал: хлеб есть некогда. Выпьет молока—и бегом.
В обед — ребята ждут. Опять спешка. В ужин вообще наедать-*
ся не следует — так говорит наука. Получалось, что хлеб есть
было некогда.
2

Голубые люди Розовой земли

33

Но в перерывах между делами Юрка очень любил отрёзать добрый ломоть, посыпать солью и съесть его где-нибудь
на полдороге или на лавочке, болтая с приятелями. Тогда хлеб
бывает настоящим хлебом— вкусным, пахучим, емким. А заг
обедом или завтраком он ведь вроде и неглавное. Так, обяза­
тельная нагрузка.
На завтрак в космическом корабле хлеба явно не хватало.
Конечно, обойтись без него было нетрудно — были какие-то
коржики, но хлеба все-таки не хватало. Вспомнилось, что
есть народы, которые совсем не едят хлеба,— например, ки­
тайцы. Им хватает одной крутой рисовой каши, пресной и без,
запаха.
И тут Юрка понял, чего не хватало во всем том, что он ел и
пил. Не хватало знакомого запаха. Все пахло очень прият­
но — не то духами, не то корицей с гвоздикой, но не было того
доброго, сытного запаха, без которого самый распрекрасный
завтрак или обед не может быть настоящим удовольствием.
И тут вспомнилось, что ведь пахло же в корабле еще и жаре­
ным луком, а за столом этого запаха не было и в помине.
Пока Юрка ел и думал обо всем этом, Шарик не терял
времени зря. Он сидел на своем высоком алом стуле, как ко­
роль па троне, и за ним ухаживали невиданные голубые лю­
ди. Они накладывали ему на тарелку еду. Они подставляли
ему стакан с питьем, а каким — ни Юрка, ни Шарик не зна­
ли. Правда, Шарику так и не удалось напиться как следует —
его морда не входила в стакан. Но поскольку за всю свою не­
долгую собачью жизнь Шарик не видел и не слышал, чтобы
обыкновенная дворняга попадала в такой почет, ему было
уже не до питья: он стал стесняться. Конечно, ему бы хоте­
лось съесть не то что в два, а даже в три раза больше, чем
ему накладывали — за прошедшую ночь он очень проголо­
дался,— но теперь это казалось ему неудобным. И чем боль­
ше казалось, тем больше он стеснялся.
А голубые люди смеялись и гладили его по отмытой шер­
сти, говорили какие-то слова, которые Шарик, казалось, пони­
мал так:
--">