Александр Владимирович Тюрин , Александр Геннадьевич Щёголев - Клетка для буйных. Программируемый мальчик

присобачивается — плюс электронные наручные часы со счетной машинкой и приемничком. Мои часы…

Короче, кончил я рассказывать. Смотрю, восторг только у меня остался. Марина давно уже затихла. Идет рядом, скучает. Я ее спрашиваю:

— Ты чего?

— Я ничего, — пожимает плечами. — А ты чего?

— И я ничего.

Почегокали мы так, потом она вежливо поинтересовалась:

— А какая разрешающая способность у видеомагнитофона?

Хороший вопросик. Быстренько соображаю:

— Папа разрешает мне все смотреть.

Она хихикнула и взглянула на меня, как на Петю Жарова.

— Я, — говорит, — про количество строк на экране.

Тоже мне отличница! Нет, чтобы спросить о чем-нибудь человеческом. Сколько стоит, например. Или когда можно в гости прийти, кайф словить.

— Ну и дура, — отвечаю.

Тогда она посмотрела на меня, как на Хлумова, но не обиделась. Сказала, глупо ухмыляясь:

— Лирик недоразвитый, — и жест сделала.

Стал я думать, как ее на место поставить, а она уже любопытствует:

— Ну что там в лагере? Не обижали?

— Да кто меня обидит, — веско говорю. — Кому себя не жалко? Я ведь физически бить не стану, пачкаться. У меня удар психический.

Марина засомневалась, но видно было, что скучать перестала. Психическая сила — это тема.

— Ну давай-давай, ври, — подбодрила она меня.

— Чего зазря врать, — спокойно продолжаю я. — Было бы кому. Для тебя и правда сойдет.

И наврал ей про то, как тренировал в себе летом психическую мощь. Будто бы начал с кузнечика — посадил в банку и несколько дней взглядом подавлял его волю. Наконец получилось. Потом навострился бабочек на лету сбивать. А когда силу свою узнал, то за вредных людей взялся, были у нас и такие. Один белобрысый кент из моего отряда — идиот липучий. Наша вожатая — натуральный шизик. И особенно начальница лагеря — эта вообще дрессировщица. Наверное, в цирке подрабатывает — ослов воспитывает. Так я однажды момент поймал и всех их разом подколол. В столовой это было. Белобрысый кент второй стакан киселя выпросил, нес его обратно мимо начальского стола, тут я и вмазал. Мысленно, конечно. Белобрысый споткнулся, шмякнулся, а весь свой любимый кисель — той самой вожатой за шиворот. Она завизжала, подпрыгнула от испуга, тут я влет и ее снял. А она, не будь дурой, схватилась рукой за первое попавшееся, чтобы не упасть. Первым попавшимся оказалось лицо начальницы лагеря, которая очень кстати сидела рядом. Вожатая, конечно, упала и заодно опрокинула начальницу лагеря вместе со стулом. Та только ножками дрыгнула. Дальше вообще спектакль! Дежурный по столовой как раз тащил кастрюлю с киселем. Но за него не беспокойтесь, он удержался на ногах и даже кастрюлю из рук не выпустил, только кисель на клиентов опрокинул. Так они и лежали, в киселе мокли. Больше, между прочим, кисель в столовой не варили. А я понял, что растрачивать психическую силу на дураков бесполезно: они становятся еще вреднее, а ты без киселя остаешься.

Объяснил я все это грамотно, популярно, с использованием серьезных слов. Наверное, поэтому Марина не очень-то и поняла. Она спросила, приостановившись:

— Саш, а что такое медитация?

Я сказал:

— Это когда спишь и видишь чего хочешь.

Ей понравилось, она даже загорелась:

— Меня научишь?

Пока я думал, чем бы еще ее удивить, мы уже к школе подошли. А дальше…

7

…начался новый учебный год. Строго говоря, учебный год начался вчера, первого сентября, когда состоялся Урок мира, а потом школьников распустили по домам. Сегодня же — второе сентября, первый день настоящих занятий.

К счастью, Саша Токарев не забыл взять с собой сменную обувь, поэтому он благополучно преодолел пост бдительных дежурных по вестибюлю. Но попасть в класс с первого раза не удалось. Беспощадные девочки из санитарною патруля отправили его мыть уши и шею. Странно, в прошлом году проверяли только руки.

Когда грянул звонок, возвестивший начало первого урока, все чинно расселись по местам. В наступившей тишине Матильда величественно прошествовала к учительскому столу. Собравшиеся почтили приход педагога вставанием. «Здравствуйте, дети. Садитесь». — «Здравствуйте, Мария Теодоровна».

— Я чувствую — в этом году будет много двоек, — окинув взглядом детские лица, констатировала учительница. И подмигнула классу, довольная шуткой.

«Вливания начались», — тоскливо подумал Саша --">