Мэтт Хейг - Девочка, которая спасла Рождество

к мастерской кто-то бежит. Больше никто ничего не заметил: эльфам не хватало роста, чтобы выглянуть в окно.

Отец Рождество сразу понял, что бежит не эльф. Существо было ещё меньше обитателей Эльфхельма. И куда легче. И изящнее. И желтее. И быстрее.

Сообразив, кто мчится по снегу, Отец Рождество направился к выходу из мастерской.

– Вернусь через минуту, волшебный вы народец, – сказал он эльфам, силясь перекричать музыку. – Да, я принёс бездонный мешок, так что можете наполнять его подарками!

Когда Отец Рождество открыл дверь, она уже стояла на пороге и пыталась отдышаться, уперев руки в бёдра и сложившись пополам.

– Пикси Правды! – улыбнулся Отец Рождество. Он был очень рад её видеть. Пикси редко заходили в Эльфхельм. – Счастливого Рождества!

Глаза Пикси Правды, и без того огромные, расширились ещё больше.

– Нет, – выдохнула она, глядя на Отца Рождество снизу вверх, поскольку едва доставала ему до колен.

– Что?

– Нет. Не будет никакого счастливого Рождества.

Пикси Правды покосилась на эльфов, которые суетились в мастерской за спиной Отца Рождество, и поёжилась. Она не очень любила эльфов; от их вида на неё нападала чесотка.

– У меня новый костюм, – сказал Отец Рождество. – Даже краснее, чем прежде. И ты только посмотри на эту меховую опушку! Нравится?

Пикси Правды покачала головой. Она не хотела показаться грубой, но ничего не могла с собой поделать – она всегда говорила правду.

– Нет, не нравится. Ты похож на гигантскую заплесневелую морошку. Но это сейчас неважно.

– А что важно? Ты ведь никогда не приходишь в Эльфхельм.

– Это потому, что тут полно эльфов.

Тем временем работники мастерской заметили пикси.

– С Рождеством, Пикси Правды! – захихикали они.

– Идиоты, – буркнула она.

Отец Рождество вздохнул. Он ступил на снег и прикрыл за собой дверь.

– Послушай, Пикси Правды, я бы рад с тобой поболтать, но сегодня Сочельник, и у меня ещё куча работы…

Писки Правды снова покачала головой.

– Забудь о Мастерской игрушек. Забудь о Рождестве. Уходи из Эльфхельма и беги в холмы.

– О чём ты, Пикси Правды?

И тут Отец Рождество услышал. Это было похоже на приглушённое ворчание.

Пикси Правды сглотнула.

– Так и знал, что надо плотнее позавтракать, – сказал Отец Рождество, похлопывая себя по животу.

– Твоё пузо тут ни при чём, – ответила Пикси Правды. – Звук доносится оттуда. – Она указала на землю.

Отец Рождество уставился себе под ноги. Там лежал снег, белый, как лист бумаги.

– Это происходит быстрее, чем я думала, – пискнула Пикси Правды и пустилась бежать, успев только крикнуть через плечо: – Найди безопасное место! И спрячься! И предупреди своих эльфов, пусть тоже спрячутся… А ещё лучше отмени Рождество, пока это не сделали они!

– Они? Что ещё за они?

Но Пикси Правды уже скрылась вдали. Отец Рождество хмыкнул, глядя на крошечные следы, цепочка которых тянулась к холмам. Сочельник. Пикси Правды явно перебрала коричного сиропа, и он ударил ей в голову.

Тут снова раздалось ворчание.

– Ладно-ладно, обед уже скоро…

Но звук был гораздо громче и ниже, и Отец Рождество вдруг понял, что его живот в самом деле ни при чём. Прежде такого ему слышать не доводилось. Конечно, Отец Рождество был уверен, что беспокоиться не о чем… Но всё же поспешил вернуться в шумную мастерскую и закрыть за собой дверь.

Мистер Мор

Прошло семнадцать дней с тех пор, как Амелия отправила письмо Отцу Рождество. Сейчас она сидела там, где бывала довольно часто, – внутри печной трубы.

Надо сказать, внутри печных труб очень темно. Поначалу привыкнуть к этому непросто. И темнота – не единственная трудность. Ещё в дымоходах очень тесно, даже если ты маленькая худощавая девочка. Но противнее всего сажа. Чёрная пыль, которая забивается повсюду, стоит только взмахнуть щёткой. Она липнет к волосам, к одежде и коже, забирается в нос и в рот. Глаза от неё слезятся, и кашель начинается такой, что кажется, ещё чуть-чуть – и вывернешься наизнанку. Да, трубочистам не позавидуешь, но Амелии нужна была работа, чтобы добыть денег на еду и маме на лекарство.

К тому же после чистки труб больше радуешься дневному свету. И тому, что находишься где угодно, только не в дымоходе. Работа трубочистом заставляла надеяться. Сидя в --">