Илона Волынская , Кирилл Кащеев - Гость из пекла

от дразнящего, издевательского прикосновения острых как бритва когтей.

— Обернись! Не слушай ведьму, не слушай, она тебя погубит! — сочился в уши вкрадчивый, как дуновение, шепот. — Беги, спасайся, беги назад! Она тебя убить хотела, да-да! — проскрежетал рядом склочный старческий голосок. — Головой об столб, да-да!

Пошатывающаяся от усталости женщина только содрогнулась — из широко распахнутых безумных глаз покатились слезы.

— Не слушай их! Все будет хорошо! — мимоходом, даже слегка рассеянно бросила Ирка, продолжая тащить тетку за собой. Ноздри у девчонки вздрагивали, как у принюхивающейся собаки, а в темных глазах то разгоралось, то гасло зеленое пламя.

— Не могу-у-у! — спотыкаясь и снова едва не падая, провыла тетка.

— Это сын твой не может! — вздергивая ее на ноги и безжалостно гоня вперед, бросила Ирка. — А ты — можешь! Ты — должна!

— Мама? Мамочка! — раздавшийся за спиной радостный детский голосок заставил женщину встать как вкопанную. — Ма-амочка! — ласково пропели сзади. — Куда ты, мамочка? Я тут! Прямо за тобой! Оглянись, мамочка!

— Василек? — неверяще переспросила женщина, и вдруг ее рыхлое лицо озарилось неимоверным, запредельным счастьем. — Нашелся, маленький!

— Не оглядывайся! Это не твой сын! — зимней вьюгой взвыла Ирка, со всех сил вцепляясь в плечи женщине, обхватывая ладонями ее голову, не давая обернуться.

— Кто эта девочка? — удивился сзади детский голосок. — Почему ты слушаешь ее, мама? Прогони ее, мама, прогони! Она плохая, она злая! Это я, я твой сыночек, я тут, у тебя за спиной, оглянись, мама, огляни… а-у-у-у-ау-у… — детский голос вдруг перешел в гулкий, пронзительный вой — не оборачиваясь, Ирка швырнула через плечо горсть каких-то семян. Позади коротко полыхнула зеленая вспышка.

— Чертополох! — мстительно оскалилась Ирка. — Они его не выносят! Беги, не оглядывайся! Пока не оглянешься, они ничего тебе не сделают! — И она снова поволокла женщину вперед, по темной ночной улице.

— Куда ты, мамочка? — жалобно закричал за спиной детский голосок. — Не уходи от меня! Не бросай, мамочка! Я один, я маленький совсем, тут темно, тут страшно, я не могу без тебя! Я люблю тебя, мамочка, не оставляй меня! Не бросай, мамочка!

— Это не твой сын, не твой, твой сын не здесь! Беги-беги… — как заклинание повторяла Ирка и все шла и шла вперед, заставляя тяжело навалившуюся ей на плечо женщину переставлять ноги.

— Мама! Ты что, не слышишь, я зову тебя, мама! Ты уходишь, мама? Ты бросаешь меня? Ты мне не мать! — детский голосок за спиной вдруг сорвался на пронзительный визг. — Не мать, не мать! Ты меня бросила! Бросила! Отец бил меня, а ты только смотрела! И сейчас бросаешь! Не мать, не мать! Предательница! Ненавижу тебя! Чтоб ты сдохла! Ненавижу! Будь ты проклята!

— У-у-у! — завыв, женщина вдруг рухнула на колени и принялась биться головой об асфальт. — Он правду говорит! Сыночек, Василечек, прости меня! Проклятая я! Проклятая!

— Вставай! — заорала Ирка. — Нашла время каяться! До одного места ему твое покаяние, его спасать надо!

— Он правду говорит! — колотясь лбом о твердую наледь, продолжала завывать женщина. — Правду!

— Без тебя знаю, что правду! А теперь — пошла! — рявкнула Ирка, поддавая тяжелым ботинком по обтянутому старыми «трениками» заду тетки. — Пошла, кому говорю!

— Проклятая, проклятая… родным сыном проклятая! — бормотала женщина, бредя по ледяной темной улице следом за Иркой.

— Проклятая-проклятая! — самодовольно скрипел позади гнусный старческий фальцет. — Проклятая! — ухало глухо, как в бочку. — Как есть проклятая, на веки веков проклятая…

— Мама! Мама! — в темной арке двора забрезжил призрачный, фиолетовый свет, и сквозь темноту проступил силуэт ребенка — светловолосого мальчика лет четырех. Совсем голенького и босого. — Мама! — ребенок протянул руки к женщине. — Мне холодно, мама! Забери меня отсюда, мама!

— Курточки нету… — останавливаясь, пробормотала женщина. — Батька его курточку-то забрал, пропойца. Прям на улице снял, когда на бутылку не хватило. А я слова не сказала, боялась, прибьет. Гадина проклятая! — женщина с силой ударила себя кулаком в лоб и вдруг начала яростно сдирать с себя старую, с торчащим из дыр синтепоном куртку. — Сейчас, сыночек! Сейчас мама тебя согреет! — крикнула она, бросаясь к призрачному ребенку.

Ирка вцепилась в нее одной рукой, не давая сдвинуться с места. --">