Дмитрий Дмитриевич Ольченко - Проделки лесовика

Дмитрий Ольченко «Проделки Лесовика»

ПРОДЕЛКИ ЛЕСОВИКА

Я хорошо знаю этого мальчишку, он живет в нашем доме, перешел в шестой, учится неплохо, но мог бы и лучше. Мешает богатое воображение, с которым Юра никак не может сладить. Вот учитель начал объяснять новый материал, Юра настроился слушать. Но спустя несколько минут его уже нет на уроке — необузданная фантазия тихонько взяла его за руку и увела в иные миры...

Юра много читает, особенно увлекается историческими романами, книгами о животных и путешествиях. Считает себя всезнайкой.

Однажды отец спросил его, знает ли он, как пахнет лес утром, в середине дня и вечером?

— В любое время суток — и даже ночью — лес пахнет лесом.

Ну что тут скажешь! О чем бы его не спросили — у него всегда готов ответ.

В прошлом году отец взял отпуск и вместе с сыном в начале августа поехал в край своего детства, в глухую полесскую деревеньку над речкой Ствигой, где жила Юркина бабушка.

Через несколько дней после приезда отец объявил, что завтра с утра пораньше они отправляются за грибами. И хоть сын не любил просыпаться на заре, отцу удалось разбудить его. Наскоро выпив по кружке теплого молока от бабушкиной козы, грибники сели в проезжающий автобус. Проехав километров пять-шесть, они остановили автобус и сошли прямо в лес.

Так вот все и началось...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Свет утреннего солнца, яркий и мягкий, остался на опушке. В лесу грибников окружил зеленый полумрак. У Юрки было такое ощущение, будто они не вошли в лесные заросли, а нырнули в них. Ноги путались в густой траве. Ну и дорожку выбрали! Ею, похоже, лет сто никто не пользовался. Сто — это так, для красного словца. Самый свежий след был оставлен телегой лесника на мокрой после дождя земле, а дождь прошел дней пять тому назад.

Через полчаса они свернули на другую дорогу, еще более глухую и заросшую. Потом долгое время пробирались по тропинке, заметной только глазу отца. Юрка удивлялся: «Какая же тут тропа? Никакой тропы нет!»

— Как же нет, вот она, смотри хорошенько... Еще полчаса — и мы придем на бывшую партизанскую базу. Мы оставили ее летом сорок второго, после воздушного налета. Леса тогда горели целую неделю. Теперь там здорово грибы растут.

— А там можно что-нибудь найти?

— Что именно?

— Автомат... или гранату какую-нибудь.

— Не думаю. Прошло столько лет...

Лес в этих местах был старый. Могучие шатры дубов и лип возвышались над остальными деревьями — вязом, осиной, ильмом... Юрке иногда казалось, что из-за каждого дерева, из-за каждого куста за ним следят чьи-то подозрительные глаза, вызывая смутную тревогу. Не думайте, что он боялся! Чего бояться, если он, можно сказать, вооружен до зубов — отец вручил ему карманный нож с длинным сверкающим лезвием и ягуаром на пластмассовой ручке.

Тонко попискивали, перелетая с ветки на ветку, синицы. Черные дрозды, обеспокоенные вторжением людей, с резкими криками взлетали с земли и скрывались за деревьями. Лес незаметно изменился, но что изменилось — Юрка не мог сказать определенно. Вроде бы меньше стало старых деревьев, больше березняка. Отец остановился. Чувствовалось,— волнуется... Взгляд стал просветленным, задумчивым.

— А воронки-то уже почти не видны... Позарастали.

Юрка присмотрелся: земля здесь была неровная, вся в ухабах, яминах.

— Это воронки?

— Это — землянка. А вот здесь — воронки. Пройдет еще пять или десять лет — совсем ничего не останется. Никаких следов... Так-то, малыш... Здесь и начинаются грибы. Гляди в оба. Но сначала подойди сюда и хорошенько запомни этот гриб. Видишь? Поганка. Смертельно ядовита.

Какое-то время они шли рядом. Отец разъяснял, чем серая сыроежка отличается от поганки, рассказывал, что сыроежки бывают и красные, и золотисто-желтые, и синевато-зеленые, и лиловые... Лучшие грибы — белые. Их легко запомнить. Это — подберезовик... Вот моховичок.

— По моим следам не ходи, останешься без грибов. Держись сбоку, на расстоянии голоса.

Юрка слушал отца вполуха. Пытался разобраться в своих ощущениях, навеянных лесом.

— Я думал, здесь больше --">