Пьердоминико Баккаларио - Затерянный город

Улисс Мур Затерянный город

Эта книга для моей мамы.

Она ее начала.

Глава 1 ВЕНЕЦИАНСКИЙ КОТЕНОК

— Мьоли! — тихо позвала Анита. — Мьоли!

Привстав, она осмотрела зеленую лужайку, прислушалась, приоткрыв рот, и повернулась к каменному колодцу. Что-то скрипнуло? Шевельнулось? Прошелестел упавший лист? Девочка внимательно осмотрелась. Нет, ничего такого не произошло.

Котенка в колодце не оказалось.

Анита провела рукой по голове и, сняв резинку, распустила волосы — темные, гладкие, длинные — ниже лопаток. Закусила губу, не зная, сердиться или тревожиться.

Уже поздно. Июньское небо над головой цветом походит на засахаренный апельсин. С лагуны дует свежий ветерок, покачивая недавно распустившиеся глицинии и разнося нежный запах сирени.

— Мьоли! — снова позвала Анита, хотя понимала, что нет смысла искать здесь котенка.

Возможно, он забрался на кривой ствол глицинии, прошелся по витым металлическим прутьям виноградной беседки и в который уже раз перепрыгнул через низкую каменную ограду, которая окружала небольшой сад. И все произошло, можно сказать, на глазах Аниты, которая все послеобеденное время занималась тут, за столиком на лужайке.

— Как досадно!

Ветер шуршал страницами учебника истории, словно старым веером.

«Как досадно! — повторила девочка про себя. — Когда же я видела Мьоли последний раз?» Раньше. «Но когда раньше?» — задумалась она, теребя резинку.

У Аниты еще никогда не было часов. Время она отмечала зрительными впечатлениями. Когда солнце опускается за ровный горизонт в лагуну и словно воспламеняет воду между суденышками, направляющимися в Местре и Кьоджу, это значит, день подходит к концу.

Над головой совсем низко, громко шумя крыльями, пронеслась целая эскадрилья голубей.

Это другая примета неминуемого заката, и для Аниты своеобразный сигнал: пора взять реванш. И теперь нельзя терять ни минуты.

Девочка поспешно сунула в рюкзак книгу, тетрадь и ручку и побежала по узкому и длинному двору к дому — к старинному трехэтажному зданию с обшарпанными стенами и узкими стрельчатыми окнами. Из отверстий под крышей торчали железные балки, какие ставят, когда ремонтируют здание.

Девочка вошла в вестибюль, тронула перила узкой лестницы, ведущей на второй этаж, и прислушалась. Далеко наверху, где работала мама, звучало радио, настроенное, как всегда, на классическую музыку. Звуки скрипки, сопровождавшие какую-то знаменитую арию, витали вокруг, словно призраки, рождая печальное эхо.

Все стены вдоль лестницы от пола до потолка разрисованы темными фресками, изображавшими какие-то лица, животных и фигуры, утопавшие в тени. Потолок, наверху, под самой крышей, пылающий ярким золотистым цветом, пересекает глубокая темная трещина.

Аните она представлялась корнем какого-то дерева.

— Дерево времени и запустения, которое питается пустотой и тишиной, — шептала она всякий раз, следуя взглядом за изрезанными краями трещины до самой «лужи», в которой та исчезала и в которой девочка, казалось ей, различает маленькие серебряные листики.

И ничего не могла поделать: она всегда была такой фантазеркой.

Она все видела вот таким необычным образом.

Даже если ей говорили, что она ошибается, и объясняли, что лишь кажется, а на самом деле ничего такого нет и в помине.

Но в этот вечер для Аниты не было в помине только котенка.

Она опустилась возле лестницы на колени и снова позвала:

— Мьоли!

Но расслышала только скрипичную музыку, звучавшую по радио, и далекий людской говор, доносившийся снаружи — с постоялого двора или с канала.

Анита поднялась по лестнице, переступая через две ступеньки. Не стала смотреть на людей, изображенных на фресках, и держалась поближе к перилам.

Как-то раз она представила, будто эти скрытые в стенах фигуры могут украсть ее или хотя бы просто ухватить за одежду. И с тех пор эта мысль не давала ей покоя. В волнении она быстро взбежала на третий этаж и перепрыгнула через железные балки на полу. Здесь все комнаты до потолка заполняли строительные леса.

Мама Аниты --">