Александр Шаров (Шер Израилевич Нюренберг) - Рыжая девочка с зеленым бантом

ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой появляются феи Леса и Скряга

В новогоднюю ночь, когда дети и взрослые собираются вокруг елки и пусто на улицах, Старшая Фея Леса летает над Старым Городом, прижавшимся к Сосновому Бору, где она живет вместе с сестрой, тоже Феей Леса, но только Младшей и, как говорят, немножко глупенькой. Фея торопится, потому что сестра ни за что не сядет одна за праздничный стол. Она торопится, но все-таки хоть на минуту останавливается у каждого окна Старого Города. Этой ночью нужно услышать все мечты, все до единой; мечта, которую она не услышит, — умрет, а если умирает мечта — это почти так же невозвратимо, как если умирает человек.

Вот Фея приблизилась к вросшему в землю домику, вгляделась в единственное окно; маленькая девочка сидела рядом с матерью на дощатом топчане.

— Мама, — тихо пожаловалась девочка. — Мне почти семь лет, а я никогда не видела новогодней елки.

Фея открыла форточку и дунула. Зеленое облачко, возникнув у её губ, пролетело в каморку. Там, где облачко коснулось пола, выросла елка, увешанная мандаринами, позолоченными грецкими орехами, чудесными игрушками.

Фея улыбнулась и подлетела к соседнему дому, окно которого было изнутри забрано решеткой из толстых чугунных прутьев. Прижавшись к стеклу, она увидела Скрягу. Это был не старый еще человек с длинным острым носом и крошечными злыми глазками. В углах его жилища — огромного сарая с низким потолком и голыми стенами — стояли мешки, доверху наполненные золотыми монетами. Посреди закопченного потолка был вбит чугунный крюк. На квадратном столе лежала освещенная керосиновой лампой карта. Черной краской на ней был обведен Город. А старую сосну в глубине Бора — Фея ее сразу узнала — перечеркивал синий крест.

— Это только начало, — бормотал Скряга, сидя на колченогом стуле, — Я разорю всех и скоплю не четыре, а сто мешков золота. Тогда я куплю и вырублю Бор до самой маленькой елочки. Старшая Фея уберется позлу-понездорову вместе с дурацкими новогодними чудесами.

Фея услышала похвальбу, вытянула губы и сильно дунула. Серое, почти прозрачное облако, возникнув в воздухе, влетело в жилище Скряги. Там оно сгустилось, как сгущаются обычно облака в капли дождя, и стал виден Эльф с прозрачными, как у стрекозы, крыльями.

Эльф облетел углы неприятного Скрягиного жилища, касаясь золота зеленой палочкой. Сразу же зазвучал звонкий шорох, какой можно услышать лишь поздней осенью в лесу. В этом не было ничего удивительного: монеты во всех четырех мешках превратились в опавшие листья. Они летели вверх, будто поднятые ветром, кружили под потолком. Скряга ничего не замечал, пока сырой, холодный кленовый лист не сел ему на нос. Вот тогда-то Скряга очнулся. Он стал вытряхивать мешки: пусто. Хотя ничего нельзя было разглядеть за окном, в темноте, но Скряга сразу понял, чьи это проделки.

— Ты еще наплачешься! — закричал он хриплым, каркающим голосом. — Скоро, очень скоро я добуду Звериное Кольцо и превращу всех жителей Города в мышей, а из амбарных мышек сделаю себе подданных. Они-то без спору принесут мне все золото, какое еще осталось в Городе, а если понадобится, за корку сыра продадут не только тебя с сестрицей, но даже родную мать!

Не удержавшись, Скряга взглянул на карту, где Старая Сосна была перечеркнута синим крестом.

— Ты очень устал? — тихо спросила Фея Эльфа.

— Я сделаю все, что ты прикажешь.

— Вырой Кольцо у Старой Сосны, спрячь его под Черным Камнем.

— Я все исполню, пока ты досчитаешь до тысячи, но только…

— Что «только»?

— А если Скряга догонит меня? Ведь он становится очень быстрой, ужасно сильной и злой летучей мышью.

— Лети спокойно! — сказала Фея.

«Буммм», — гулко прозвучало в ночи. Это Скряга подскочил и стукнулся лысой макушкой о чугунный крюк на потолке.

Фея от радости захлопала в ладоши. Ведь Скряге нужно пять раз стукнуться о волшебный крюк, чтобы превратиться в летучую мышь. Фея шепнула что-то Старому Дубовому Листу, который там, со стороны Скрягиного жилища, прильнул к окну, ожидая приказаний. Лист молча кивнул черенком.

— Один, два, три… — считала Фея. — Сто семь, сто восемь, сто девять…

«Буммм» — Скряга во второй раз стукнулся макушкой о крюк.

— Триста три, триста четыре, триста пять…

Эльф, отмерив десять шагов от ствола Старой Сосны в сторону месяца, быстро рыл землю острой лопатой. Дубовый Лист спешил к середине сарая, где --">